Последний Туарег - Альберто Васкес-Фигероа
В тот день он ещё не молился и решил, что больше не склонится перед тем, кто допускает, чтобы происходило столько ужасного, не желая ни вмешаться, ни подать голос.
Его заставляли лгать, убивать и пытать. Он задался вопросом, сколько мужчин различных вероисповеданий потеряли веру, пройдя тернистые пути, по которым они были вынуждены идти против своей воли.
Ему хотелось, как и миллионам до него, найти ответ на такие трудные вопросы. Но, без сомнения, Эль-Салеб был последним местом, где можно было их найти.
Холод усиливался, где-то завыла гиена, и, пытаясь её найти, он заметил, что вдали что-то двигалось, и это были не гиены.
Это были люди, которые, казалось, возникли из ниоткуда и вскоре снова исчезли, направляясь в никуда.
Он собрал свои вещи и, прихрамывая, двинулся к месту, где они исчезли.
24
Место было тем же, сцена – той же, и персонажи оставались неизменными, но зловоние усилилось до такой степени, что осёл отказался спускаться по рампе.
Стараясь задержать дыхание, Омар аль-Кебир и Юсуф начали выгружать груз. Однако внезапно первый выхватил револьвер, приставил дуло к основанию черепа угрюмого юнца, гордо украшавшего грудь гранатами, и одним резким выстрелом вышиб ему мозги, не дав шанса на реакцию.
Затем он приставил оружие к спине человека, который обычно брал на себя роль лидера, и трижды нажал на спусковой крючок. В это время Юсуф перерезал горло третьему похитителю, который в тот момент наклонялся, чтобы поставить на землю ящик с консервами.
Действовали они так быстро и эффективно, что ничего не подозревавший мавританец даже не успел осознать, что происходит, и застыл на месте, будто превратился в канделябр.
– На чьей ты стороне? – спросил Омар аль-Кебир, пристально глядя на него.
– На стороне живых.
– Хорошо, потому что времени быть с "мёртвыми" у тебя будет предостаточно, – заметил он, обыскивая трупы и передавая ему всё, что находил. – На, держи… Теперь ты сообщник в предательском и хладнокровном убийстве трёх джихадистов, которых, к тому же, ограбил. Если тебя поймают, сдерут с тебя шкуру. Ты знаешь, где находится Мавритания?
– На западе.
– В таком случае, бери всё, что нужно, и убирайся.
Испуганный бедуин поспешно поблагодарил, набросал в мешок горсти фиников, печенья, проса и сыра, взвалил на плечо две бурдюки с водой и смачно плюнул на каждый из окровавленных трупов.
– Никогда они мне не нравились, – искренне заметил он, прежде чем исчезнуть в ночи.
– Из него не выйдет рассказчика, хотя история у него неплохая, – заметил Юсуф, презрительно пнув тело юнца, одновременно обращаясь к нему, как если бы тот мог слышать. – Я всегда считал тебя самодовольным неумехой, но не представлял, насколько. Что нам теперь делать?
Омар аль-Кебир указал на заложников, которые молча наблюдали за происходящим и выглядели настолько травмированными, что, казалось, ожидали, что с ними расправятся так же хладнокровно и жестоко, как с их захватчиками.
– Уведите их отсюда. Не понимаю, как они ещё живы или не сошли с ума в этом аду.
Он забрал связку ключей, лежавшую рядом с радиостанцией, и начал открывать замки, указывая растерянным пленникам, чтобы те поторопились выйти, хотя некоторым это давалось с трудом из-за нескольких дней, проведённых в одном положении, и того, что им приходилось справлять нужду, не снимая одежды.
Снаружи Омар аль-Кебир дал им немного времени, чтобы они смогли глубоко вздохнуть, размять мышцы, напиться воды и понять, что происходит. Затем он попросил их сесть вокруг него и внимательно слушать.
– Первое, что вы должны знать, – это то, что вы ещё не вне опасности, хотя ваши шансы на спасение увеличились, так как мы не экстремисты, – заявил он с полным спокойствием. – Мы профессионалы и готовы рисковать жизнью, чтобы помочь вам выбраться отсюда, но взамен вы должны согласиться на условия, которые мы считаем вполне разумными.
– Какие именно условия? – поинтересовался самый пожилой из заложников.
– Кто вы?
– Фабио ди Нунцио, медицинский директор лагеря.
– Римлянин?
– Неаполитанец.
– Это не одно и то же, но придётся довольствоваться… – заметил Омар аль-Кебир, щёлкнув языком, выражая разочарование. – Умеете обращаться с радиостанцией?
– Конечно.
– Внизу она есть. Свяжитесь со своей организацией и передайте, что мы готовы вас защищать в обмен на два паспорта для лиц без гражданства, политических беженцев или что-то в этом роде, на иммунитет от преступлений, в которых нас обвиняют, и на разрешение на проживание в выбранной нами европейской стране.
– Не уверен, что это возможно… – растерянно ответил итальянец.
– Это уже ваши проблемы, – отметил Юсуф. – От этого зависит ваша голова. И их тоже.
– Я попробую! Что ещё?
– Будем сообщать по ходу дела.
– Деньги?
– Как я уже сказал, мы профессионалы, а не похитители, – снова вмешался Омар аль-Кебир. – Если нам дадут то, что мы просим, мы позаботимся о вас. Но если нет, то, так как мы не обязаны рисковать своей жизнью ради вашего спасения, просто оставим вас здесь. И как только джихадисты поймут, что что-то не так, а для этого у них есть радиостанция, они придут и отрубят вам головы.
– Нет, ради Бога! – всхлипнула испуганная единственная женщина в группе. – Они – звери.
– Успокойтесь, дочка, – ответил неаполитанец, который, похоже, начал понимать новый поворот событий. – У меня есть друзья в правительстве, и если понадобится, я разбудил бы самого премьер-министра.
– Это не Берлускони? – насторожился Омар аль-Кебир.
– Нет, его уже нет.
– Слава Богу, я ему не доверяю. Он был другом Каддафи.
Пока Фабио ди Нунцио возвращался в пещеру, чтобы попытаться связаться с тем, кто мог удовлетворить требования его спасителей, раздражённый Юсуф схватил своего бывшего начальника за руку и увёл его на несколько метров.
– Почему ты отказался от денег? – спросил он. – Ты представляешь, сколько мы могли бы получить за этих людей?
– Слушай меня внимательно, болван, потому что иногда ты глупее, чем тот осел, который на нас смотрит! – Омар аль-Кебир попытался найти нужные слова, чтобы выразить свою мысль, и, наконец, кажется, нашел их. – Если нам дадут новые документы, у нас будет достаточно, чтобы жить без забот, намного больше, чем мы себе представляли… Я ясно объясняю?
– Вполне, но денег много не бывает.
– Ты продолжаешь оставаться идиотом, потому что не понимаешь: если нам дадут помилование, но мы потребуем деньги за освобождение заложников, нас могут обвинить в похищении или вымогательстве, и
