Дыхание дьявола - Джилл Джонсон

– Это не так просто, – отозвался Андреас.

– Ну, это ведь не может быть сложнее, чем сесть на самолет?

– Нет. Мне не позволят вернуться.

– Почему?

Прежде, чем ответить, Андреас на несколько мгновений замялся.

– Черт побери… почему нет? Ладно, я тебе расскажу. – Вновь опершись локтями о столешницу, Андреас набрал в грудь побольше воздуха. – Зена и я, мы родом из Сан Паулу. Когда я в первый раз ее увидел, это было вау, словно разрыв бомбы, понимаешь? Она была так красива. Я влюбился в нее до потери пульса, но она не чувствовала того же ко мне. Она тогда приходила в себя после расставания с кем-то другим, и ей не нужны были relacionamento de recuperação[72]. Ее привлекал велнес. Йога, медитация, детокс. Такие вещи. Она открыла велнес-центр на побережье, и он занимал все ее время. Это совсем не мое, но я хотел ее видеть, поэтому выучился на коуча по медитации и попросился туда на работу.

Тут я неожиданно для себя хохотнула.

– Я знаю, что ты думаешь. Как злой человек может учить медитации? Ты должна понять – я не всегда был таким злым. – Андреас встряхнул головой. – Так или иначе, Зена приняла меня на работу, потому что я хорошо говорю по-английски, а она хотела привлечь больше иностранных клиентов. Мы долго работали вместе, и бизнес медленно, но верно развивался. Люди приезжали со всего света – из Австралии, Америки, Канады, Британии. Все было хорошо. А потом у Рауля возникла фантастическая идея, как заработать больше денег, и Зена сказала «да». Это стало – как вы там говорите? – началом конца.

– Кто это, Рауль?

– Брат Зены. Ты что-нибудь слышала об аяуаске?

– Разумеется, я же ботаник.

– Рауль заявил, что в Перу у него есть приятель, который знаком кое с кем, кто может поставлять нам листья по цене ниже рыночной. Этого человека называли Английским профессором. Рауль сказал, что друг научил его, как заваривать специальный чай и проводить групповые сеансы. Он был до такой степени уверен, до такой степени убежден в том, что эта идея сделает нас богатыми… Я не хотел связываться с аяуаской. Мне претили крики, плач и звук рвоты. Я хотел, чтобы центр был местом спокойствия и умиротворения.

Прикончив кашасу, Андреас уставился на опустевший бокал.

– Продолжай, – велела я, запустив свой бокал с нетронутым напитком в сторону Андреаса по скользкой поверхности стола.

– И вот, Рауль взял на себя роль шамана и провел первый групповой сеанс, используя зелье, сваренное по рецепту Английского профессора. Поначалу ничего не происходило. У клиентов не было галлюцинаций. Никто не плакал, не кричал и не блевал. Мы решили, что нас надули. Клиенты решили, что их надули. Поэтому Рауль стал увеличивать дозу и увеличивал ее до тех пор, пока людей не начало тошнить. Десять. Десять клиентов жаловались на тошноту. А потом… пятеро из них скончались.

Уронив голову, Андреас срывающимся голосом проговорил:

– Я пытался отговорить их от этого. Поверь мне, я в самом деле пытался. Но они не слушали. – Потом он снова привалился к спинке стула, потер глаз и поднес ладонь к лицу. – Дай мне минуту.

В моем детстве Отец озаботился тем, чтобы познакомить меня с широким спектром человеческих эмоций, чтобы я смогла выработать подходящие к случаю реакции. Некоторые эмоции были мне понятны – ненависть, к примеру, или гнев. Другие оставались загадкой. Раскаяние относилось к разряду непонятных эмоциональных состояний. Выждав секунду, я спросила:

– Каковы были симптомы?

Андреас громко всхлипнул.

– Они не могли пошевелиться. Им было трудно дышать. Они никак не могли наполнить легкие воздухом. В конце концов пятеро пострадавших прекратили попытки. Из оставшихся в живых двоих парализовало, трое выздоровели. Зена закрыла центр, но это не помогло остановить ни бесконечные судебные тяжбы, которые вели против нас родственники жертв, ни поток юридических писем от владельцев легальных ретритов с лицензией на использование аяуаски, ни сыплющиеся на нас угрозы. – Андреас бессознательно дотронулся до своего шрама. – Это было очень страшное время. Я велел Зене оставаться с английской семьей, пока я разгребал все это дерьмо, но к тому времени, как я был готов воссоединиться с ней, она уже уехала сюда.

– С английской семьей?

– Дамочка и ее сын. Они останавливались в домике в Убатуба. Я никогда не встречал отца мальчонки. Тот приезжал только летом. – Плечи Андреаса опустились. – Так или иначе, я не могу вернуться, пока не очищу свое имя.

– А что с тем приятелем Рауля из Перу?

– Испарился. Пуф-ф. Словно дымка.

– И он ничего не рассказал Раулю об Английском профессоре до того, как исчезнуть?

– Ничего.

Андреас, взяв бутылку в руки, уставился на лейбл.

– Хочешь знать, что я думаю? Я уже какое-то время предполагаю, что этого Профессора вовсе не существует. Может быть, он всего лишь выдумка.

Андреас со вздохом поставил бутылку обратно на стол, и тут меня накрыло волной гнева.

– Если ты считаешь, что Профессора не существует, зачем было утруждать себя воровством растений из моего сада и уничтожением остальных?

Андреас вскинул на меня взгляд.

– Que?[73]

– Я говорю о разорении моего сада. Об уничтожении моей коллекции, составление которой, к слову, заняло у меня двадцать лет.

– Кто-то разорил твой сад? Тот, что на крыше?

– По крайней мере, ты не отрицаешь его существование.

– Я знал о нем. Не знал, что его уничтожили. Кто это сделал?

Я бросила на него многозначительный взгляд, отвела глаза и посмотрела на него снова.

– Ах да, я забыл. Это же был я. – Андреас дернул одним плечом и продолжил: – Зачем мне воровать твои растения? Я живу в крохотной комнатушке, в дешевом хостеле над захудалым баром в Сохо. Куда бы я их дел? Что бы я с ними стал делать?

Я издала полное скепсиса мычание.

– Ты что, идиот? Они крайне токсичны. Ты бы мог кого-то убить с их помощью.

Гнев в мгновение ока исказил его черты.

– Я бы не стал использовать растение, чтобы кого-то убить. Есть более простые способы. В любом случае, я здесь не ради убийства.

Мне тут же вспомнились его угрозы в мой адрес и его руки у меня на шее.

– Я просто хочу отыскать Английского профессора. Очистить свое имя и вернуть свою жизнь… Вернуть свою жену.

К моему ужасу, на этом он не остановился.

– Ты считаешь, я для нее слишком стар, верно? Слишком уродлив, чтобы быть с такой красавицей, как Зена. Хочешь, верь, хочешь нет, но раньше я выглядел очень неплохо. Был популярен среди