Зверь - Кармен Мола
Взгляд Альбана обратился к останкам Берты, разложенным на мраморном столе. Он не спеша подошел ближе и стал осматривать труп совсем иначе. Ощупал отрезанную руку. Провел пальцем по ссадине, кольцом охватившей безжизненное запястье.
— Не знаю, как именно происходила эта кровавая расправа, но видите ссадину на запястье? Девочка была привязана.
— Доктор, я представляю, что творится в больнице и скольких пациентов вам еще нужно обойти, но… не могли бы вы более тщательно обследовать ее раны? Возможно, нам удастся узнать что-нибудь о том, кто мог совершить такое.
— Постараюсь найти время, — пообещал доктор Альбан. — Я верю словам священников: Бог выбирает тех, кому суждено заболеть холерой. Надеюсь, Всевышний позаботится о том, чтобы заразить исчадие ада, способное на подобное зверство.
4
____
Квартал Пеньюэлас, расположенный по другую сторону городской стены, едва ли чем-то отличался от квартала Серрильо-дель-Растро. Он находился не более чем в ста метрах от бульвара Акасис и площади Эмбахадорес, но при этом казался другой планетой. Лусия, Клара и их мать Кандида жили в доме с вестибюлем и аркой, через которую можно было попасть в трапециевидный двор. Галереи вокруг двора были разделены на убогие клетушки, в каждой из которых, хоть это и казалось невероятным, ютилось по пятнадцать-двадцать человек. Но семье Лусии повезло: они жили только втроем. До сих пор Кандида работала прачкой на реке и могла платить за жилье, но теперь она, как и многие в этом муравейнике, заболела. Здесь не было ничего: ни воды (за ней приходилось идти на площадь к четырем водокачкам), ни мощеных улиц, едва освещенных несколькими стоявшими в случайном порядке газовыми фонарями. Отхожие места в некоторых домах были устроены под открытым небом, помои выплескивали прямо под окна. Единственная канализационная труба во всем районе проходила между улицами Лабрадор и Лаурель, и вокруг нее текли целые реки нечистот. Это были настоящие трущобы, но даже в них имелось три добротных здания — мастерская по изготовлению кроватей сеньора Дуту, дом семейства Лаорга и мукомольная фабрика Лоренсале.
Когда Лусия толкнула дверь в свою каморку, на улице еще не стемнело. Ночь святого Иоанна — самая короткая в году. Немолодая дама, сеньора де Вильяфранка из Благотворительного комитета, сидела у постели ее матери и поила ее из стеклянной бутыли снежной водой3. Элегантное клетчатое платье с корсетом и лайковые перчатки говорили о том, что сеньора де Вильяфранка в этом квартале всего лишь гостья. Она была одной из дам, которые жертвуют десятину и совершают добрые дела во славу Божию; иногда она приносила им еду и поношенную одежду. Испуганная Клара держала голову матери, чтобы той было легче глотать. Грязные пряди светлых, почти белых волос закрывали лицо Кандиды, но, заметив Лусию, она слабо ей улыбнулась.
— Мне нужна чистая прохладная вода и тряпки. Необходимо сбить жар.
— Тряпок нет, их унесли гвардейцы, — объяснила Клара.
Это было очередное распоряжение властей, которого никто не понимал: гвардейцы обошли трущобы и унесли всю ветошь — якобы она способствовала распространению холеры.
Сеньора де Вильяфранка достала надушенный платок и привычными движениями обтерла тело больной разбавленным винным уксусом, хотя, как и в случае со снежной водой, никто не был уверен, что это помогает.
— Завтра я принесу порошки аристолохии.
— Это ее называют змеиным корнем? Говорят, ее невозможно достать.
— Я знаю, где ее купить.
Конечно, подумала Лусия, средство от холеры недоступно бедным, но не таким важным дамам, как сеньора де Вильяфранка. Девочка гордо вытащила из матерчатой сумки пригоршню монет:
— Я могу заплатить.
— Убери, они тебе пригодятся. Не знаю, сколько вы еще проживете в этом квартале: говорят, его собираются снести.
Такие слухи ходили уже несколько дней. Обвинения в распространении холеры летели в адрес обитателей квартала, как комья грязи, поэтому дома решили уничтожить, а людей — прогнать от стен Мадрида. Властям мало было запирать городские ворота и контролировать вход в Мадрид, они мечтали отправить бедняков как можно дальше. Лусия была уверена: их всех просто хотят уничтожить.
— Я оставлю вам немного уксуса. Растворяйте по капле в горячей воде и давайте ей пить, чтобы вызвать рвоту. Завтра ей станет лучше.
Кандида с трудом приподнялась на постели и обняла сеньору. Это казалось проявлением благодарности, но на самом деле было прелюдией к отчаянной мольбе. Прерывающимся голосом Кандида с трудом прошептала сеньоре на ухо:
— Не оставляйте моих дочек.
— Ты поправишься, Кандида, нужно верить.
— Они еще совсем дети. Позаботьтесь о них, ради бога! У них больше никого нет.
Сеньора де Вильяфранка пальцами расчесала соломенные волосы больной. Прежде чем уйти, она поцеловала ее в лоб. Клара смотрела на мать мокрыми от слез глазами. Она догадывалась, что это прощание, но не могла его принять.
— Я не хочу, чтобы обо мне заботилась сеньора, матушка. Хочу, чтобы обо мне заботились вы.
Кандида попыталась улыбнуться Кларе, но вместо улыбки получилась странная, болезненная гримаса. Кандида без сил повалилась на матрас. Лусия вынула из сумки украденный сюртук и укрыла мать.
— Матушка, у меня есть деньги на еду, хватит на несколько дней.
Кандида прикрыла глаза, свернувшись под теплым сюртуком. Лицо Клары прояснилось.
— Где ты их взяла?
Лусия улыбнулась:
— Нашла в Мадриде волшебный фонтан. Бросаешь в него «блинчиком» мелкие камни, и они превращаются в реалы.
— Но тогда все были бы богачами!
— Нет, дело в том, что камни нужно бросать сразу после дождя, когда они еще блестят от воды. И обязательно в тот миг, когда солнце выглянет из-за туч и его лучи окунутся в фонтан. К тому же никто, кроме меня, этого секрета не знает.
— Ты должна и меня научить!
— Мне не нравится, что ты воруешь, дочка, — прошептала Кандида сквозь болезненную дрему, и волшебство вмиг развеялось.
Лусия поджала губы. Такой разговор происходил у них не впервые. Мать упорно хотела, чтобы Лусия заменила ее в прачечной «Палетин» на берегу Мансанарес. «Будь порядочной женщиной, — всегда твердила она, — не связывайся со всякой шушерой, не ходи в город, в Мадриде нас ничего хорошего не ждет». Кандида повторяла эти наставления день за днем, но что толку быть порядочной? Даже если бы Лусия получила место матери, ей все равно не удалось бы заработать достаточно, чтобы прокормить семью. Зачем горбатиться, отстирывая дерьмо богачей? И помирать не только с голоду, но и от усталости, как мать. Лусия обычно прислушивалась к ее наставлениям. К тому же ее пугал пример соседок по Пеньюэласу, которые искали заработка в Мадриде и рано или поздно становились проститутками, постоянно подвергавшимися побоям и изнасилованиям, больными, с целым выводком детей. Но сейчас жизнь сделала крутой поворот: Кандиду убивала холера и доставать пропитание приходилось Лусии. Поэтому она решила как следует изучить город. Поискать денег не в волшебном фонтане, а в домах умерших. Именно этот секрет она открыла для себя. В богатых домах оставались ценные вещи вроде перстня, который она нашла сегодня, и они только ее и дожидались.
Когда мать снова погрузилась в беспокойный горячечный сон, Клара и Лусия съели по кусочку хлеба. Сегодня им повезло: сеньора де Вильяфранка принесла еще и репчатый лук.
— Хлеб с луком! Не думала, что это такая вкуснотища, — засмеялась Клара.
— Завтра купим мяса.
— Мяса? Это ты из фонтана достала столько денег?
— На целого кролика хватит. Налопаемся до отвала. Смотри… — Лусия показала сестре перстень с двумя скрещенными молотами. — Золотой.
— Какой красивый! И блестит! Его ты тоже из фонтана достала?
— В другой
