Вся наша ложь - Эллен Вон Стейл
После обеда мы уснули за чтением. Проснувшись, я провела пальцами по его подбородку, а затем взяла за руку. Сойер последовал за мной. Лучи солнца убегали по водной глади, торопясь скрыться. Я нырнула без одежды, и Сойер оказался рядом со мной. Вода плескалась под нашими подбородками. Я кончила в его объятиях. Сойер отнес меня обратно в дом. Мы оба продрогли, но нам не на что было жаловаться. Нечего бояться. Не о чем жалеть.
Лето приближалось к концу. Подняв глаза, я увидела, что идет дождь. Я ловила капли ртом, когда Сойер вновь прошептал мне на ухо: «выходи за меня замуж».
Вот где следовало бы сказать: «Конец».
Поставить точку во всей этой истории.
Глава 37
2012
Марлоу вернулась такой же очаровательной, как и всегда, разве что держалась с еще большим изяществом. Ее карьера достигла новых высот – теперь ее называли «it girl»[16]. Она была повсюду: на обложках журналов, на киноэкранах, на гигантском билборде на Таймс-сквер.
Везде.
Но даже искусный макияж (а она работала только с профессионалами своего дела) не мог скрыть от меня синяки у нее под глазами. Идеальная скорлупа, гладкая и безупречная, покрылась мельчайшими трещинками. Рассказывая нам свои истории, Марлоу старалась выглядеть жизнерадостной, трафаретный полумесяц ее губ всегда был изогнут кверху, но между этими наигранными всплесками энергии вид у нее был изможденный.
Марлоу притянула меня к себе, погладила по волосам и сказала, что безумно рада за нас с Сойером.
– Спасибо, – ответила я, как будто она предложила мне за столом корзинку с булочками.
Затем я попросила ее стать подружкой невесты.
– Ох, Айла. Я так… – Ее глаза наполнились слезами, и она снова меня обняла. – Ты будешь самой красивой невестой на свете.
Нет, неправда. Она была бы самой красивой невестой на свете, если бы когда-нибудь решилась на подобный шаг. Я не испытывала зависти. Просто отметила это у себя голове, как факт из учебника истории.
– У меня полно знакомых дизайнеров. Моник Лёльке – моя подруга. И я знаю главного дизайнера из «Аксели». Мы вместе тусовались во время Парижской недели моды. Ну пожалуйста, можно я помогу тебе выбрать платье? – трещала она.
Я кивнула, словно уже дала согласие, и сухо улыбнулась.
– Не уверена, что у нас будет такая свадьба, Марлоу… Но все равно это очень мило с твоей стороны. Мы хотим простую церемонию. Свадьба, наверное, пройдет здесь. Помнишь то поле, на котором мы играли в детстве?
Марлоу всплеснула руками:
– Да! Наше поле. Все эти осенние краски… Будет потрясающе!
– Точно. Мы можем провести церемонию там. Только близкие родственники и друзья.
Внезапно Марлоу сникла. Как ребенок, которому нужен дневной сон.
– Понимаешь, что это значит? – спросила она, глядя на меня отсутствующим взглядом.
– Что?
– Сойер наконец-то станет моим братом. Я имею в виду – официально.
* * *
Марлоу настояла на том, чтобы вечером отпраздновать. В отличие от нее я была настроена скептически и отказывалась считать это девичником.
– Нужно хорошенько оторваться напоследок. После свадьбы ты будешь целиком принадлежать Сойеру.
– Это брак, а не переход в чью-то собственность, – хмыкнула я. – Речь ведь не о спортивном трансфере.
– Вы будете принадлежать друг другу, – со всей серьезностью произнесла Марлоу. – Просто подари мне последний вечер.
Я согласилась на ужин в ресторане с последующей вечеринкой у меня дома.
За ужином Марлоу держала себя в руках. Мы заказали большую тарелку суши и по коктейлю на каждого. Коктейля ей оказалось недостаточно, и Марлоу попросила неразбавленную водку. Потом еще одну. И еще. Расплатившись по счету, Марлоу ушла в туалет и вернулась к столу более оживленной. Я сказала, что не обязательно налегать на спиртное. Она пропустила мои слова мимо ушей и продолжила пить у меня в квартире. К тому времени у нее уже заплетался язык, и она не скрываясь вынимала косяки из своей сумочки.
Еще не было одиннадцати, когда ее начало рвать. Рвотная масса выползла из уголка ее рта как горчица, и Марлоу пыталась влить в себя воду. Я отвела ее волосы в сторону и отвернулась, когда ее опять стошнило.
– Это ломка, – объяснила она, переводя дыхание.
– Что?
– Я пыталась соскочить. Не смогла… И меня снова понесло. – Марлоу тяжело дышала, но ей удалось сдержать очередной позыв.
Я потеребила бровь и медленно выдохнула.
Господи, Марлоу.
– Могу ли я… чем-нибудь помочь?
– Просто побудь со мной, – прошептала она.
Марлоу уснула на моем диване. Когда я подошла ее укрыть, она обхватила мое запястье.
– Прости, Айла.
Ее голос звучал твердо. К тому времени она уже немного протрезвела.
– Тебе не за что извиняться.
Я села рядом на диван. Она по-прежнему лежала на боку.
– Нет, есть за что. Я испортила твой девичник.
Я изобразила улыбку.
– Ничего ты не испортила. Я изначально его не хотела, помнишь?
Марлоу с благодарностью приняла мой тактичный ответ. И все же я сказала правду. Она действительно ничего не испортила. Я сидела рядом, пока она не начала засыпать. Когда я встала, Марлоу встрепенулась и поглядела на меня.
– Айла… У каждого есть секрет, правда?
Она говорила с придыханием, по-детски тоненьким голосом, готовая в любую минуту провалиться в сон.
– Да. У всех.
– Если бы у меня был секрет, ты бы хотела узнать?
– Пожалуй, нет. Ведь для каждого секрета есть причина.
– Разве ты не хочешь его услышать?
Я погладила ее по шелковистой макушке.
– Марлоу… уже поздно. И тебе не мешает немного поспать.
– Я говорю про них.
– Про кого?
– Про маму с папой.
Вид у нее был испуганный и решительный одновременно. Потом она отвернулась, закрыла глаза и тяжело засопела. Интересно, понимала ли она, о чем говорит?
* * *
На следующий вечер к Марлоу вернулось прежнее оживление. Мони приготовила праздничный ужин, что теперь случалось не так часто. Пришли Сойер и Ада. Я заметила, как Марлоу отвела его в сторонку. Они вспоминали истории из прошлого и смеялись, запрокидывая головы. Марлоу несколько раз наклонялась к нему и что-то говорила полушепотом. Ее рука касалась руки Сойера, и он кивал в ответ.
Я налила еще один бокал красного вина и цедила его, не сводя с них взгляда.
Оливер облокотился мне на плечо.
– Ты ведь в курсе, что он любит тебя до безумия?
Я выпрямилась и сжала бокал обеими руками.
