Посредник - Женя Гравис
– Венценосный голубь, он же господин Озеров.
– Этот ваш преподаватель – тот еще позер, да?
– Ужасный, – скорчила гримасу Соня. – Такой самолюбивый зазнайка. И над моими работами всегда иронизирует. А Лизе он нравится, она говорит, что он красавчик.
– А мне он что-то совсем не нравится, хотя я с ним не знаком, – задумчиво проводил голубя взглядом сыщик.
В следующем вольере Митя внезапно обнаружил «Клару Аркадьевну». Хозяйка похоронного дома в образе кабанихи лежала в большой луже, шумно пуская ноздрями пузыри и похрюкивая. Вокруг нее из грязи торчали ушастые головы шести отпрысков.
– Природа бывает очень иронична, – заметил сыщик. – Не удивлен, что рядом нет Петра Алексеевича. Он ведь совсем другой породы – типичный бассет-хаунд.
– Точно! – вспомнила Соня. – Фамилия Хауд, так? Я его встретила в той же канцелярской лавке. Он там в письмах копался.
– Ну, писать письма – не преступление. И живет он, кстати, неподалеку.
Вольер с ластоногими они все-таки навестили и сошлись во мнении, что обличье моржа подходит Горбунову больше. Полина Нечаева в образе бесстрашного медоеда тоже не вызвала у обоих возражений. Насчет младшего сотрудника Мишки Афремова возник небольшой спор. Соня полагала, что его стоит отнести к семейству мартышковых, Митя же склонялся к мелким грызунам – например, к сурикатам. Анну Петровну Загорскую Соня записала в род газелей, а Лазаря Зубатова Митя однозначно определил к шакалам. Аделаида Сима была удостоена звания черной пантеры.
Немного утомившись от впечатлений, они нашли уютный уголок возле пруда с лебедями и утками, где на берегу стояли качели. Митя уселся на широкую скамью, Соня села рядом и положила ему голову на плечо.
Скамья тихо покачивалась, утки изредка крякали, Сонины волосы приятно щекотали Митину шею. День был поистине замечательный.
– Я вот что подумала. Мы с тобой, кажется, нашли в зоосаде всех родственников и знакомых. Но забыли про себя. А я на кого похожа?
Митя немного напрягся. Одна из самых коварных вещей в жизни – совершенно безобидный вопрос от барышни.
Еще в университете, пытаясь встречаться с девушками, Митя несколько раз попадал на эту хитрость.
«Мне идет это платье?»
«Тебе не кажется, что эта шляпка меня полнит?»
«Эта киноактриса красивее, чем я?»
Неправильный ответ неизбежно ведет к фиаско. Проверено.
Но Соня же другая? Она ему и приглянулась потому, что казалась непохожей на иных барышень. Неужели и здесь ждет тот же подвох? Митя отбросил сомнения и ответил как думал, без недомолвок:
– Ты белочка. Рыжая, умная, шустрая и любопытная.
И по реакции понял, что угадал. Соня потерлась щекой о его плечо и ответила:
– Хорошо, мне нравится. А ты тогда… м-м…
– Недавно Глеб назвал меня шотландским сеттером.
– Почему именно шотландским?
– Он тоже брюнет.
– Может быть… Не знаю, я пока не решила. Глеб, кстати, похож на пуделя.
– Возможно. Но я ему об этом не скажу.
Скамейка продолжала тихо качаться, и Митя был счастлив от того, что в этот уголок не забрели посетители и можно было наслаждаться тишиной и компанией любимой девушки, в которой нет ни капли коварства.
Соня на его плече покрутила головой, несколько раз коротко вдохнула, еще раз пошевелилась…
– Тебе неудобно?
– Эм… Не хочу показаться мнительной, но от тебя пахнет женскими духами.
– Что?
– Я знаю твой одеколон. Это другой аромат.
– Нет, это невозможно. Хотя… Погоди, я совсем про это забыл.
Митя залез во внутренний карман и достал оттуда надушенный черный платок.
Соня отстранилась и обиженно нахмурилась:
– Это шутка, да? Женский платок в твоем кармане?
– Да я нарочно его подобрал! Это мадам Симы. Я за ней следил, а она случайно выронила, и я поднял…
– Случайно.
– Соня, ну зачем мне врать?
– Она прекрасная злодейка. Может, она специально его подбросила?
– Не исключаю. Соня, послушай, ты единственная и неповторимая. А она… вызывает подозрения. Вот и все. Она может разбрасываться платками или чулками направо и налево. Это ничего не изменит. Это разные вещи.
Соня вздохнула и положила голову обратно сыщику на плечо.
– Просто мне показалось. Вот и все.
– Тебе показалось. Правда.
– Между прочим, княгиня Фальц-Фейн ее тоже ищет. Эту мадам Симу.
– Зачем?
– Она же известная спиритуалистка. А это сейчас очень модно. Мадам Ангелина обожает все модное. Она непременно хочет ее заполучить для проведения спиритического сеанса. И думаю, вскорости получит.
– Мне княгиня, кстати, напоминает бультерьера. Милая внешность, такая приятная блондинка, но хватка смертельная. Если прикусит – уже не отпустит.
– Она тебе очень нужна, эта мадам Сима?
– Нужна. Я не могу пока нащупать мотив убийства. Мне кажется, дело не в банальной краже. Чтобы понять, кем была Зубатова, лучше всего расспросить ее родню. Может, они и не были очень близки, но, по крайней мере, могут навести на какую-то зацепку.
– Хорошо. Я подумаю, что можно сделать.
– Ты ж моя шпионка.
Митя поцеловал Соню в макушку и прикрыл глаза.
А еще переложил проклятый платок от греха подальше – в карман штанов.
Подвох может подстерегать в любой момент.
Иногда для этого даже не требуется услышать безобидный вопрос. Достаточно вовремя не сдать улику.
Глава 17,
В которой господствует математика
– Стой, сволочь полосатая!
В приоткрытую дверь кабинета Убойного отдела стрелой влетела серая пушистая молния и скрылась под столом, а вслед за ней створка с грохотом распахнулась, явив в проеме красное лицо сотрудника отдела по нарушениям в торговле прапорщика Пузырева.
– Вы! Смертники! – Он выставил вперед пухлый указательный палец. – А особенно он! Куда эта тварь спряталась?
– И вам долгих лет, Василий Кондратьевич, – спокойно отозвался Вишневский, не отрываясь от бумаг.
– Вася, ну чего ты блажишь так? – Горбунов наклонился под стол, оттуда сверкнули два зеленых глаза. – Хочешь чаю налью?
– Я хотел! – заорал Пузырев. – Я очень хотел чаю и как раз отошел к самовару, когда эта скотина у меня кусок ветчины с хлеба стянула! Пармской, между прочим! Четыре рубля с полтиной за килограмм!
– А ты, Вася, гурман, однако. – Семен хмыкнул и пригладил усы.
– Ты мне зубы не заговаривай! Я больше этого терпеть не буду. Вышвырну вашего жулика за шкирку из здания, чтобы духу его тут не было!
– Вы сейчас про сотрудника
