Изъян - Алекс Джиллиан

— Спасибо, обязательно прочитаю, — взяв себя в руки, вежливо благодарю.

— Там базовые советы. Ничего сверхъестественного, — непринужденно улыбается Алина и делает глоток своего латте. — Путь в свою лучшую жизнь начинается не на страницах книги, а в том опыте, который ты получаешь в реальности.

— И сколько стоит такая… реабилитация? — интересуюсь я, закрыв книгу и с трудом засунув ее в свою маленькую сумочку. Не уверена, что найду в этом опусе что-то полезное для себя. Я никогда не увлекалась подобной литературой. Не стоит и начинать.

— О цене пока говорить рано. Сначала нужно увидеть всё своими глазами. Познакомиться, пообщаться в неформальной обстановке с участниками, почувствовать атмосферу, поговорить с кураторами. Понять, твоё ли это, — пожав плечами, она оставляет чашку в сторону. — А потом уже можно обсудить стоимость и подобрать программу под тебя лично. Если хочешь, я узнаю подробности, как и где это можно устроить, и сообщу тебе.

— Я бы попробовала, — согласно киваю, ощущая, как внутри снова поднимается та же тревожная дрожь, что и при взгляде на символ.

Договорившись с Алиной списаться вечером в нашем приватном чате, мы оплачиваем счет пополам и расходимся в разные стороны. Она грациозной походкой направляется к заранее заказанному такси, а я неторопливо бреду по тротуару вдоль трассы, позволяя шуму и жаркому воздуху развеять напряжение. Но мысли не отпускают, и я пытаюсь их структурировать, призывая в помощь свои аналитические способности.

Итак, что мы имеем?

Центр без названия и отзывов, но с «гарантированным результатом» — слишком сомнительно и размыто. Символ феникса в уроборосе, встречающийся мне второй раз подряд. Совпадения? Нет. Скорее сигналы, которые складываются в определённую систему.

Идем дальше — обещание «анонимности» и «индивидуальной программы» — классические вербовочные крючки.

И, наконец, сама Алина — обаятельный, харизматичный куратор с мягким вкрадчивым голосом, обволакивающим, как тёплый плед. В её арсенале стандартный набор: правильно расставленные паузы, доверительный взгляд, ненавязчивый тактильный контакт. Меня этим не проймешь, хотя должна признать, что Алина — хороша в своем деле. Но я замужем за лучшим.

Александр отточил эти приёмы до совершенства. На конференциях по психиатрии он мастерски владеет аудиторией так, удерживая её на невидимом поводке. Я видела, как даже опытные врачи поддаются его обаянию: кивают, улыбаются, соглашаются, словно загипнотизированные. Дома он использует ту же тактику — мягкий тон, уверенность, подчеркнутая забота, которые оставляют меня без аргументов.

Парадокс в том, что я всегда восхищалась этим — его умением убедить, склонить, облечь жёсткую правду в форму, которую хочется принять. Но сейчас, анализируя слова Алины, я вдруг ясно вижу: механика одна и та же. Разные декорации, разные цели, но одинаковая структура влияния.

А еще есть перстень… чертов перстень, который я второй день таскаю в своей сумочке в потайном кармане. Отец его откуда-то взял, он не мог случайно попасть в его квартиру. И, если верить Нике, папа был зарегистрирован на форуме. Я его там так и не нашла, как и своего мужа. Значит, они оба удалили профили.

Вопрос — зачем?

Почему папа, человек замкнутый и далекий от сетевых сообществ, вообще оказался там? И почему мой муж, у которого всегда тысячи оправданий и аргументов, тщательно подчистил своё присутствие?

Чем больше я перебираю факты, тем явственнее становится пугающая параллель: слишком близка специфика Сашиной работы к тому, что предлагает этот загадочный центр. Конференции, симпозиумы, закрытые профессиональные клубы, где он выступал с докладами — ведь, по сути, это те же площадки для воздействия на сознание.

Меня вдруг пробивает холодная дрожь, а сердце словно замирает в груди. В ушах нарастает низкий гул. Я резко останавливаюсь, судорожно хватаюсь за металлическое ограждение, но пальцы предательски скользят по гладкой поверхности. Горло сжимает железным обручем, перед глазами плывут цветные пятна, и каждый глоток воздуха превращается в тяжёлый ком, не дающий вдохнуть.

А затем я чувствую это… Лёгкое, почти невесомое прикосновение к руке. Настолько холодное, что кожа мгновенно покрывается мурашками. Вздрогнув, я резко поворачиваю голову.

Боже… он снова здесь. К горлу подкатывает новая волна ужаса, кровь стынет в венах.

Илья.

Призрачный и бледный, как утренний туман. Голубые глаза, полные немой мольбы, светлая, чуть вьющаяся челка, прозрачная кожа, покрытая тонкой сетью черных трещин.

Я хочу отпрянуть, отдернуть руку, но не могу. Тело будто окаменело. Мороз сковывает ладонь там, где коснулись его пальцы, и этот холод распространяется по венам, парализуя каждую клетку.

«Ты должна вспомнить, Ева», — тихо шепчет он, впервые заговорив со мной. Его голос дрожит в воздухе и растворяется как эхо.

Призрак протягивает ко мне вторую руку, медленно разжимает кулак. На его ладони что-то есть. Я щурюсь, пытаясь рассмотреть, но предмет вдруг вспыхивает ярким пламенем и мгновенно исчезает, словно прогоревшая бумага. Образ Ильи рассеивается следом, как дым от спички, оставляя после себя пустоту и удушающий холод.

Я резко втягиваю воздух, наконец обретая способность вдохнуть, и, рывком дернув молнию на сумке, достаю телефон. Пальцы дрожат, экран плывёт перед глазами, но я на автомате набираю номер отца.

— Пап, ты дома? — сипло выдавливаю я, когда он отвечает на звонок.

— Да, милая. Что у тебя с голосом? — в его тоне слышится тревога. Кажется, сегодня он в нормальном состоянии… в отличие от меня.

— Ничего, просто гуляю. Тут ветер… свистит, — сбивчиво бормочу я, понимая, что оправдание звучит нелепо. — Можно, я приеду?

— Конечно, что за вопрос? — мягко откликается он. — Александр как раз заехал меня навестить. Поужинаем вместе.

Черт, нет. Я не готова сейчас видеть их обоих. Не смогу сдержаться и выдам все как на духу, а потом пожалею… Обязательно пожалею.

Я прикусываю губу и придумываю на ходу:

— Извини, пап… я только что вспомнила, у меня запись на маникюр через двадцать минут. Давай я завтра вечером к тебе заскочу, хорошо?

— Хорошо…, — разочарованно и с ноткой растерянности отзывается отец. — Береги себя, ладно?

— Конечно, — отвечаю я, глядя на чёрный экран телефона, где ещё секунду назад светилось его имя.

Глава 9

«Колесо вращается, пока есть ось.

Кошмар длится, пока наполнен его источник.

Боль не умирает, пока не названа её причина.»

— из Катехизиса Ordo Simetra

Он подкрался к ней сзади и игриво дернул за съехавший набок растрепавшийся хвост, все еще влажный после недавних плесканий в бассейне. Затем быстро отступил назад, ожидая, что Ева обернется и даст ему сдачи. В том, что она может и рука