Изъян - Алекс Джиллиан
Девчонка вообще оказалась боевая, смелая и очень забавная. А еще колючая, как фыркающий ощетинившийся ежик, и дерзкая на язык. Совсем не похожая на других. Одноклассники в его школе не выражались так грубо, по-взрослому, хотя, если честно, они с ним практически не говорили. Только били иногда. Больно. Когда учителя не видят. А Ева болтала без умолку и если и дралась, то в шутку и за дело, а не потому, что он странный.
Она — первая, кому он об этом рассказал, и Ева не отвернулась и не посмеялась над ним, а пообещала, что придет в его школу и выбьет зубы каждому, кто его задирал. Вряд ли у нее получится, она же — девчонка, еще и ниже его ростом. К тому же полгода назад его перевели на домашнее обучение, но все равно от ее слов было приятно и хотелось улыбаться… так же заразительно открыто, как она. Все-таки хорошо, что папин рабочий взял ее с собой, и плохо, что не делал этого раньше.
— Эй, ну ты чего зависла? — сделав еще одну безуспешную попытку привлечь к себе внимание подружки, обиженно засопел Илья. — Неужели так трудно выбрать? Представь, что ты в детском магазине и можешь взять все, что душе угодно. Просто так. Бесплатно. Или даже сломать! Да, Ев, сломать гораздо интереснее. Хочешь, я принесу молоток, и мы разобьем тут все? Папа новое купит…
Ева не отвечала. Она застыла перед огромным стеллажом, заставленным дорогими игрушками и книгами, и неотрывно смотрела куда-то перед собой.
«Наверное, обалдела от изобилия,» — решил для себя Илья.
Еще бы, тут было много всего: десятки машинок с блестящими корпусами, фигурки солдатиков, модели самолётов и вертолётов, яркие коробки с конструкторами, комиксы в плотных обложках и игровые приставки. У любого бы глаза разбежались, но он бы отдал ей все — лишь бы она осталась насовсем. Они играли бы здесь часами, вместе делали уроки, и она точно не побоялась бы дать отпор его противному старшему брату.
Илья нетерпеливо переминался с ноги на ногу, азартно сверкая глазами.
— Ну же, возьми хоть что-нибудь! — подначивал он. — Мне не жалко. Это все мое. И дом, и игрушки, и бассейн, и площадка во дворе.
Ева по-прежнему молчала, словно забыв о его присутствии. От досады Илья даже слегка толкнул ее в спину, и только тогда она очнулась.
— Выбрала! — обернувшись, радостно сообщила девочка, показывая круглое зеркальце с жутковатым узором на медной крышке.
Ее оливковые глаза, оттененные зеленой футболкой, восторженно блестели, словно два полированных нефрита, в которых яркими вспышками зажглись солнечные искры. Илья нахмурился и даже немного растерялся. Внутри расползалось знакомое чувство, чем-то напоминающее щекотку или зуд от укуса комара. С одной стороны, он только что ей пообещал, а с другой… мама наверняка будет искать свою дурацкую побрякушку, которую повсюду таскает с собой. Словно у нее мало других, гораздо изысканнее, с блестящими камнями самой разной формы.
— Можно? — неожиданно робко спросила Ева и, не дожидаясь его ответа, спрятала свой трофей в карман джинсов. — Тебе зеркальце все равно ни к чему. Ты же не девочка.
— Оно мамино, но ладно, бери, — сконфуженно пробормотал он. — Нечего раскидывать свои вещи в моей комнате.
— А если она случайно его потеряла? — расстроено проговорила Ева и, вздёрнув маленький нос, гордо добавила: — Мне чужого не надо. — она сунула руку в карман, собираясь вернуть выбранный подарок, но Илья остановил ее жест, перехватив запястье.
— Я же сказал: бери, — насупившись, бросил он. — Маме тоже не нужно это старье.
Ева нерешительно замерла, сама не понимая, зачем ей это простое зеркальце, если вокруг полно ярких, дорогих игрушек, каких у неё никогда не было. Но именно этот медный кругляш словно сам выбрал её, прилип к ладони и холодком отозвался на коже, не позволяя положить его обратно.
В комнате повисла короткая пауза, и в этот момент дверь тихонько скрипнула. На пороге появился высокий худой парень. Толстовка с глубоким капюшоном почти скрывала лицо, чёрные джинсы с рваными дырками на коленях висели мешком на костлявых бёдрах. Он скользнул тяжёлым, недобрым взглядом по обоим детям и, ничего не сказав, прошёл к кровати в форме машинки. Грузно плюхнувшись на неё, привалился спиной к стене и вытянул длинные ноги, демонстративно игнорируя их присутствие.
От него исходила гнетущая, тяжелая энергия, и Ева поёжилась, невольно прижимая ладонь к карману, где пряталось зеркальце. Она перевела вопросительный взгляд на Илью.
Мальчик недовольно поджал губы, смахнув со лба пшеничную челку. В прозрачных голубых глазах мелькнула злость, резкая и взрослая.
Даже не верилось, что эти двое — братья. Илья — крепкий, коренастый, белокожий и круглолицый, со светлыми глазами и мягкими чертами. Второй… смуглый, черноволосый, будто высеченный из углов. Его тёмные глаза смотрели волком, настороженно и жестко. Словно видели ее насквозь, и от этого становилось по-настоящему жутко.
— А тебя здороваться не учили? — с вызовом спросила Ева.
Парень даже не моргнул и, разумеется, ничего не ответил, глядя на нее, как на пустое место, не стоящее его царственного внимания.
А какого хрена тогда приперся?
— Забей на него, Ев, — тихо прошептал Илья, наклонившись к ней так близко, что его волосы коснулись её щеки. — Сашка всегда ходит с таким видом, будто обожрался лимонов. Пусть сидит, нам-то что, — передернув плечами, он снова оживился. — Давай лучше порисуем? У меня есть настоящий мольберт и акварельные краски, — мальчик махнул рукой в сторону окна, где на подставке ждал чистый холст. — Мама говорит, это помогает бороться с плохими мыслями.
Воодушевлённый идеей, он резво подошел к шкафу, распахнул створки и вывалил на пол художественные принадлежности. Горы кисточек, карандашей и тюбиков с краской посыпались прямо к ногам Евы, обутым в поношенные кроссовки. Среди всего этого хлама блеснули обычные металлические ножницы с заостренными концами.
Илья внезапно замер. Несколько секунд он смотрел на них, словно не понимая, что это вообще такое. Потом медленно наклонился и поднял. В его светлых глазах мелькнуло странное отстраненное выражение.
Когда он перевел на нее свой заторможённый взгляд, Ева инстинктивно отпрянула. В груди неприятно кольнуло.
Она и глазом моргнуть не успела, как долговязая фигурка в капюшоне скользнула между ними. Старший брат одним резким движением оттолкнул её в сторону и вырвал ножницы из пальцев Ильи. Парень сунул их в задний карман джинсов и, пробурчав сквозь зубы: «Сука, она специально это делает», — стремительно вылетел из детской.
Ева остолбенела, широко раскрыв глаза
