Призрак Мельпомены - Лора Перселл
Впервые я услышала от нее слова, относящиеся не к собственному таланту, а к чьему‑то еще.
– Мало кто обладает таким даром, но мы все равно должны открыться. Отмененные спектакли обошлись мне в кругленькую сумму.
Миссис Дайер раздраженно дернулась. В действительности деньги были ее.
– Конечно, мы должны открыться! – воскликнула Лилит. – Мы потеряли время. Дань уважения – это, конечно, очень хорошо, но тем, что мы не сможем поставить пьесу, человека не вернуть.
Миссис Неттлз сжала в руке бокал. Даже шеф казался неприятно удивленным.
– Публика придет посмотреть на вас, мисс Эриксон, – примирительным тоном сказал он. – Не столь уж важно, кто играет рядом с вами.
– Это важно для меня.
Миссис Дайер спокойно поднялась на ноги.
– Ладно, дорогой, – произнесла она, обращаясь к мужу. – Ты лучше справишься с этими делами. Дай мне знать, на какой день планируется возобновление показа и чем я могу помочь в организации похорон. Я к твоим услугам.
Ее поведение было мне понятно: она выставляла себя доброжелательной и рассудительной женой рядом со своенравной любовницей. И это окупилось; уходя, она, несомненно, выглядела лучшей из них двоих.
Миссис Дайер подошла к нашему столу.
– Миссис Неттлз. Мисс Уилкокс. – Ее лицо участливо сморщилось. – Соболезную вашей утрате.
Мы обе пробормотали «спасибо, мадам», глядя в свои бокалы.
– Мисс Уилкокс, боюсь, это печальное событие должно положить конец нашему маленькому делу, которое мы обсуждали. Но в остальном, будьте уверены, вы можете полностью располагать моим вниманием, как только «Меркурий» снова откроется.
Значит, она по-прежнему лелеяла свой план. Хорошо. Мы проучим Лилит за столь пренебрежительное отношение к гибели Сайласа. Как бы мне хотелось, чтобы она вместе со своими часами оказалась подальше от театра!
– Буду ждать ваших распоряжений, миссис Дайер.
– Прекрасно. – Потрепав меня по плечу, она повернулась и снова заняла свое место рядом с Клементиной на диване.
– О чем шла речь? – поинтересовалась миссис Неттлз.
Я не ответила. Меня пристально разглядывала Лилит, и ее холодные глаза пригвоздили меня к стулу, как два острых кинжала.
Глава 15
Миссис Дайер вызвала меня скорее, чем я ожидала, спустя всего неделю после воскресенья, на которое мы изначально договаривались. Возможно, нам и следовало действовать, пока не сдали нервы. Окажись у меня в распоряжении чересчур много времени на размышления, я могла бы забеспокоиться, что любая попытка борьбы против Лилит обречена закончиться чьей‑нибудь смертью.
Я в тревоге стояла у окна и ждала прибытия экипажа. Внутри у меня все ходило ходуном, как в бочонке с угрями.
– Что это за люди – заставляют тебя работать в воскресенье. – Доркас с Филипом сидели за столом друг напротив друга и играли в карты.
– Это не совсем работа. Тут все сложно.
Филип посмотрел на карты в руке и сделал ход. Лицо его было мрачно.
– Это имеет какое‑то отношение к тому человеку, что погиб в театре?
Я глянула на Берти, который делал свои упражнения в углу. Мне пришлось постараться, чтобы смягчить обстоятельства смерти Сайласа ради домашних, но от газетных заметок и слухов было не спрятаться.
– Да, связано, – солгала я. – Мы производим дополнительную проверку безопасности. Принимаем меры, чтобы завтра на спектакле все было хорошо.
– Но кто примет меры, чтобы обеспечить безопасность тебе? – спросил Филип.
То был хороший вопрос. Я собралась с силами, чтобы не дать ему выбить меня из колеи.
– Миссис Дайер обо мне позаботится. Я должна помочь ей после всего, что она для нас сделала. Она не только вылечила ногу Берти, но еще и дом для нас подыскивает. У таких богатых леди есть связи. Им стоит угождать.
Доркас положила карту на стол.
– И все‑таки я считаю, что ты заслуживаешь отдыха в воскресенье. С тебя довольно уже того, что приходится одевать эту ненавистную тебе актрису.
Я улыбнулась и сказала, что это не имеет никакого значения. Было время, когда я делилась с Доркас секретами, но как объяснить ей все, что творится в театре? Она никогда не слышала о Мельпомене или проклятии Макбета, и вообще после «Доктора Фауста» пьесами она не сильно интересовалась. Как только у меня возникало желание довериться ей, слова, как сахар, таяли на языке.
Наконец сквозь мутное стекло замаячили огни. Подкатил экипаж, сверкая фонарями.
Я схватила плащ и шляпку.
– Ладно, мне пора. – Я быстро, едва касаясь губами щек, поцеловала на прощание всех по очереди.
Миссис Дайер сидела в карете и встретила меня улыбкой, как у легкомысленной девчонки.
– Наконец время пришло! Вот, погрейся о горячий кирпичик. На улице прохладно, но звезды сияют ярко. Они благословляют наше предприятие.
Я с благодарностью поставила ноги на кирпич. Она была права: было холодно.
– И в чем именно заключается наше предприятие, миссис Дайер?
Она дотронулась пальцем до кончика носа.
– Все станет ясно. Лайтфуту дано распоряжение остановиться у дома одного моего друга возле Чаринг-Кросс. Я надеюсь, ты не возражаешь против короткой прогулки пешком до «Меркурия»? Мне показалось, будет лучше, чтобы прислуга ничего не знала. Для них и для Хью мы поехали на филантропическое собрание.
Она любит сочинять сказки, напомнила я себе. Это еще не значит, что миссис Дайер замыслила нечто настолько худое, что ей требуется алиби.
Совершить диверсию просто, если в этом замешана сама владелица театра. Миссис Дайер вставила ключ в скважину двери, ведущей в главное фойе театра, и я впервые в жизни прошла в «Меркурий» как благородный человек. Я не была в театре с тех пор, как две недели назад погиб Сайлас. Пустой театр выглядел совсем по-другому. Все обитающие там мечты и фантазии уснули. Я чувствовала их и то, как они пропитывают собой атмосферу, ждут своего часа и наблюдают за нами.
Наши туфли стучали по паркету фойе. Доски паркета казались грязными, но, возможно, это были всего лишь тени.
– Ты что‑нибудь видишь? – шепнула миссис Дайер. Даже шепот разлетелся в пустоте эхом.
– С трудом.
– Свет зажигать нельзя, люди заметят. Пойду принесу фонари. Держись подальше от окон. – Она прошла за билетную кассу в кабинет, оставив меня одну.
Передо мной поднималась раздвоенная лестница, и ее металлические перила тянулись вверх, походя в темноте на ветви дерева. Люстра слегка позвякивала. Наверное, в окна дул ветер и шевелил подвески. В воздухе ощущался какой‑то странный привкус, будто его приправили углем, хотя здесь не могло быть ничего подобного, только пыль. Разглядывая величественное строение, я поняла, что оно своей величавостью напоминает мне мавзолей.
На мои ноги упал луч света. Появилась
