Искатель, 2001 №8 - Андрей Сергеевич Шаров
Так он еще пытается шутить с ней, этот замухрышка! Что ж, пришла пора показать ему коготки!
— Ладно, я объясню вам популярно, раз уж вы пьете наше пиво, — снисходительно отозвалась она. — Большой выручки в нашем «Топольке» вообще никогда не бывает, а в такие дождливые занудные денечки, как нынешний, и подавно. Вы ведь это имели в виду, да? Сейчас в кассе хоть шаром покати. Поэтому налета крутой банды мы не боимся. Ну, а против психа-одиночки или шайки обкуренных придурков, готовых рискнуть ради ящика пива, у нас найдутся кое-какие средства. В задней комнате дежурит вооруженная охрана с двумя некормлеными волкодавами (пойди проверь, косоглазенький!). Плюс у нас отлажена связь с дорожной инспекцией. Один звонок, и через несколько минут патруль будет здесь. Так что грабить «Тополек» нет никакого резона. Я понятно объяснила? — И она в упор посмотрела на собеседника.
Что-то изменилось в его облике.
— Эх, милая Клава! — вздохнул он. — Такая же беспечная, такая же простодушная, как тысячи, миллионы других наших сограждан! Ну, что ты мне сказки рассказываешь?! Нет у вас никакой вооруженной охраны, кроме поддатого Гешки, нет волкодавов, нет даже беспородной дворняги, а про отлаженную связь с дорожной инспекцией ты придумала только что, и придумала скверно! Вы здесь совершенно беззащитны, Клавдия!
— Эй, чего это вы?! — нахмурилась она.
— Психа-одиночку ждете в гости? Шайку обкуренных придурков? — передразнил он ее. — А ведь другая, страшная, беда крадется отовсюду, висит уже на воротах и вот-вот ворвется в окна и в двери!
— Какая еще беда?! — вскинулась она, чувствуя холодок в низу живота.
— Терроризм, — с какой-то торжественностью произнес он. — Новости смотришь по телевизору? Газеты читаешь хоть иногда?
— Терроризм? — как эхо, повторила она.
Незнакомец снова обвел глазами все углы зала.
— Через пару часов это уютное заведение должно превратиться в груду дымящихся головешек. Ну, может, через полтора часа. Вот почему я предупредил, что время для второй кружки пива у меня еще есть.
На какой-то миг Клаве показалось, что она задремала за своей стойкой и ей привиделись кошмары. Она энергично потерла виски, но картина не изменилась.
— Наверное, ты хочешь задать мне тысячу вопросов? — продолжал этот странный человек. — Как, мол?! Боевики?! В наших краях?! А если даже так, то почему, мол, они выбрали именно «Тополек»? Какой смысл жечь уединенное кафе, про которое забыли даже вчерашние клиенты?! Угадал? Отвечаю по порядку. «Тополек» выбран именно потому, что риску никакого. Абсолютный ноль. Ну, а шум пойдет большой. Сегодня же вечером тысячи дачников разнесут весть по всему городу, опередив даже прессу. А завтра эстафету подхватят водители, всякие там дальнобойщики — все те, кто когда-либо заказывал у тебя порцию сосисок. Весть эта будет обрастать слухами и ужасными подробностями. Она попадет на страницы газет, в выпуски теленовостей… Но тебя, наверное, в большей степени интересует, как боевики собираются поступить с тобой и твоими товарищами?
Однако Клава уже избавилась от наваждения и решительно отступила к проходу.
— Ладно, побудьте пока. Я сейчас приведу наших мужиков, и вы им все это повторите. Вот тогда и посмотрим, кто из нас самый пугливый!
Ее каблучки гневно зацокали по цементному полу.
— Не наделай глупостей, милая, — спокойно прозвучало за спиной. — Один из них предатель и поддерживает автономную связь с боевиками. К сожалению, мы не знаем, который из них.
Будто налетев на невидимую преграду, она остановилась, затем медленно повернулась к гостю. Вдруг у нее появилось ощущение, что она видела этого человека, причем, совсем недавно, может, неделю-другую назад, при каких-то странных обстоятельствах… Не то, чтобы она помнила его лицо (черты его были слишком незапоминающимися, она и сейчас не могла удержать их в воображении, стоило ей отвернуться на миг), но шрам — именно этот шрам и запал ей в память. И что-то еще, очень важное, что мучительно прорывалось сейчас из глубин сознания…
— Кто вы? — учащенно дыша, спросила она.
III
Незнакомец выдвинул соседний стул.
— Садись!
Она опустилась на краешек, нервно комкая салфетку.
— Прежде всего — успокойся, — попросил он, вглядываясь в нее с какой-то нарастающей суровостью. — Я — друг. Нашей конторе стало известно о планах террористов. Мы также знаем, что один из вас, троих, — пособник этих бандитов. Может, это Гена, может, Володя, а может… ты, Клава? — Его глаза превратились в щелочки.
— Я?! — как ужаленная, взвилась она.
— Ну-ну, не надо эмоций. Лично я тебе доверяю, Клавдия, потому, собственно, и принял решение открыться. Сейчас ситуация следующая. Боевики приближаются к исходной позиции. Наши люди готовы их встретить во всеоружии. Но ведь ты сама видишь, что творится на дворе! В такую непогоду возможны самые непредсказуемые повороты. Однако наши шансы на полный успех значительно возрастут, если в течение ближайшего часа мы сумеем вычислить предателя, но так, чтобы он ничего не заподозрил до последнего момента и не успел бы предупредить боевиков о засаде. Ты согласна помочь нам, Клава? Дело это сугубо добровольное. Более того. Ты имеешь полное право покинуть «Тополек». Под благовидным предлогом. Прямо сейчас. Можешь объявить, к примеру, что у тебя приступ аппендицита, и вызвать «Скорую», пока телефон еще не обрезан. Только решать надо быстро. Ну? Через каких-то полчаса ловушка может уже захлопнуться.
Едва прозвучали последние слова, как Клава поднялась и быстро скрылась в служебном проходе.
— А мне казалось, ты смелая девушка… — грустно вздохнул незваный гость.
Но Клава уже возвращалась к столику, держа перед собой запотевшую бутылку пива.
— Вот! — Профессиональным движением она сорвала с горлышка пробку. — Время второй кружки наступило!
— Рад, что не ошибся в тебе. — Улыбнувшись с какой-то хитринкой, он достал из кармана пригоршню мелочи.
— Что вы! — зарделась Клава. — Это лично от меня!
— Извини, девочка, но я не могу принять твоего дара, — покачал он головой. — Принципы не позволяют.
Она не поняла его отговорки, но спорить не стала, сосредоточив внимание на его руках, отсчитывающих монеты. На левой руке у него отсутствовали указательный и средний пальцы, на правой — верхняя фаланга большого, шрам у глазницы был бледно-розовый, в нежных поперечных складках.
— Вам, наверное, уже приходилось участвовать в таких делах?
— Да уж, кое-кто будет помнить меня до могилы… — улыбнулся он, придвигая к ней стопку монет.
— Напрасно вы это… — поморщилась она. — Я же от чистого сердца.
