Искатель, 2001 №8 - Андрей Сергеевич Шаров

На новом месте еды действительно оказалось вдоволь. На прогалинах между чащами можно было распахивать землю, чтобы засеивать ее злаками. Главное, опасные в открытой степи, конные варвары боялись заезжать в лес. Да и в степях северной страны эти возомнившие себя наследниками давно погибших исполинов, умевших летать по небу быстрее и выше птиц, эти укутанные в разноцветное тряпье смуглолицые всадники появлялись исключительно в теплое время года. И незадолго до появления первых белых «мух» их шатры словно испарялись. На душе Вождя сразу становилось легко. Вот только ноги начинали упорно мерзнуть, как ни пытались их согревать. В начале же и конце лета обнаженные ноги распухали от укусов комаров и мошек, слепней и оводов. И однажды Вождь не выдержал. Как-то осенью, когда варвары сделались вялыми, неосторожными и собирались уже сворачивать шатры, в одну из ночей Вождь лично подкараулил пошедшего до ветру степняка, оглушил его кулачищем, связал, взвалил на круп коня и был таков.

У себя в избе он как следует изучил одежду чужака, заставив его раздеться догола. Больше всего Вождя заинтересовала нижняя часть, укутывавшая каждую ногу по отдельности, но представлявшая собой нечто целое, надевавшееся еще и на зад и державшееся на поясе с помощью кожаного ремня. Коназ попробовал надеть это на себя, но на его мощные бедра оно не полезло. Тогда шутки ради он надел это на руки. Засмеялись, глядя на Вождя в таком виде, все находившиеся в избе, даже чужак.

Вождь взял странную одежду за концы, выставил перед собой, внимательно осмотрел и буркнул:

— Будто руки. Даром что на ноги напяливается.

— Да, будто руки, будто руки, — один за другим повторили воины, удивляясь необычной форме одеяний, с помощью которых южане пытались выдать себя за настоящих ариев, правнуков Солнца. — Да, шта на нь? Будто руки.

А чужак, заискивая перед врагами и надеясь оказаться им полезным, как попугай повторял:

— Штана, буруки.

Позвали отрока, вручили ему одежду врагов — примерь-ка. Отрок было заупрямился — опять эти шарвары! Не желаю!

— Надень, говорю! — прикрикнул Вождь. И уже мягче назидательно добавил: — Варвары слепней не боятся. Да и в жестком седле целыми днями сидят. Небось, голым задом больно-то не высидишь. А если эти наножные рукавники тебе впору придут, то и возьмешь их себе, от гнуса защитишься, а может, и от холода.

Неохотно, но отрок все-таки выполнил приказ Коназа. И, сделав в сем одеянии несколько шагов по избе, вздохнул:

— Что на мне! (Шта на мь) — и с ненавистью глянул на чужака. — У, шаровары проклятые.

— Шаровар, шаровар, буруки, — с улыбкой пришибленного пролепетал съежившийся от наготы южанин.

— Не дело это, будто руки на ногах носить. Нечто мы шарвары — лгуны! — начал было кто-то из приближенных Вождя. Но тот грубо оборвал его.

— Хватит спорить! В этой стране без одеяния варваров нам не выжить. И так прошлые холода у многих ноги почернели — отрубать пришлось. Ноги — надежда наша. У древних предков могучие корабли были, на коих они и по морям-рекам, и по небесам плавали. Те корабли ни ветер, ни огонь не брали. И то они их в укромные места ставили. Так легенды гласят. А у нас корабли — это ноги наши. Без ног мы ничто. А потому за дело, други мои. Надо придумать, как самим мастерить такие же шарвары-будто руки, но из кожи, а то и из шерсти. Варвар должен помочь нам. Ежели жить хочет.

* * *

— Карош шарвар, карош бурюк! — цокал языком южанин, разглядывая первые кожаные одеяния для ног, сшитые с его помощью златокудрым мастером. Чужак уже научился неплохо говорить на языке сынов Велеса и чувствовал себя поувереннее. — Давай еще такой бурюк делать. Будет много бурюки — два, три, пять, десять, сто брюк! Ты и я — мы сделать! Все ваши люди станут в шарвары.

— Ишь, разболтался, — проворчал мастер, раскладывая перед собой очередной кусок кожи. — В шарвары! Свои шарвары сам надевай. Мы сделаем покрепче, теплые, чтоб ветром их в шар не раздувало. Раз ноги — корабли, сделаем порты для них Понимаешь? Порты! Укрытия для кораблей, ветряная твоя башка. Арии, мол, мы. Звезд на стяг понатыкали. Небесный корабль в виде орла, понимаешь ли. А то, что арии умели ячмень и рожь выращивать в степях, тебе это ведомо?

Старый мастер знал о многом. Возможно, даже о большем, чем Коназ.

* * *

…— Отец Велес, что на нас! (Шта на ны) — хором вскричали первые мужчины, натянув на себя страшно неудобные, сковывающие движения кожаные одеяния варваров, которые изготовили старый умелец вместе с чужаком.

— Это вам не шаровары! — торжественно отметил мастер.

— Хм, бурюки, гм, брюки, — расплылся в улыбке чужак, оглядывая свою работу на себе и на златокудрых красавцах.

— Шта на ны! — передразнил мастер. И, расправив плечи, назидательно объявил: — Сотворили мы с пришельцем этим настоящие порты для ваших кораблей!

— Порты? — разом удивились воины.

— Порты! — поставил точку вошедший в избу Вождь. — Порты для ваших сухопутных кораблей. Кораблей пахарей. Вот вам, други мои, и штаны!

* * *

Воины мучились в портах — бурюках неделю-другую. Потом привыкли. И в зимнюю стужу поголовно все племя, включая и женщин, выходили из жарко натопленных жилищ в этой странной нижней одежде южных шарваров-варваров. Больше в эту зиму никто не отморозил ног.

Валерий НЕОНOB

ДОЗОРНАЯ БАШНЯ

I

Барменша Клава, впечатлительная фигуристая шатенка в пышном расцвете своих двадцати девяти лет, стояла на своем рабочем месте, за стойкой бара небольшого придорожного кафе «Тополек», и тоскливо смотрела наружу сквозь стеклянную дверь. Дождь лил без перерыва третьи сутки подряд. Деревья вдоль старой дороги походили на жалких, угнетенных злой силой великанов, полоска же ближнего леса перед новой трассой была и вовсе скрыта пеленой падающей с небес воды.

Клава думала о том, что многое в жизни происходит почему-то совсем не так, как мечталось. Будто кто-то ехидный исподтишка наблюдает за тобой и пакостит всякий раз, когда ты уже предвкушаешь удачу.

Какая бойкая жизнь кипела в «Топольке» еще несколько месяцев назад! От посетителей не было отбоя! Даже на улице ставили столики — когда шесть, а когда и все двенадцать. А сколько интересных мужчин ежедневно облокачивалось на эту стойку! Сколько улыбок и комплиментов доставалось на ее долю! Да и подарки порой случались. Она никогда не строила из себя недотрогу, чего уж