Когда она вернулась - Люсинда Берри
Я никогда не предполагала, что останусь вдовой в столь раннем возрасте. Да и кто станет такое предполагать? Выходя за своего первого мужа, Джеймса, я, как и любая другая невеста, мечтала создать крепкую семью, чтобы состариться вместе, умиляясь внукам. Возможно, правнукам, если повезет. Никто из нас не был готов услышать слово «рак», а оно ошеломило нас, словно пощечина, – да и всех остальных тоже, когда в тот год Джеймс проходил очередной медосмотр. Я завидовала тем мужчинам и женщинам, чьи супруги умерли быстро, сохранив достоинство. Рак мозга – это медленная и мучительная смерть, по крупицам разрушившая все, что прежде составляло личность Джеймса. Наблюдать за этим было чудовищно, и насколько горячо мои сыновья просили об исцелении Джеймса в начале, настолько же горячо они молились о его смерти в конце. Это они предложили мне найти группу поддержки для вдов. Рак высосал жизнь не только из Джеймса – он высосал ее еще и из меня, поэтому я согласилась, хоть раньше и не посещала подобных встреч.
Я уже понемногу начинала осваиваться в своей новой реальности, когда появился Скотт. Когда он спустился к нам на цокольный этаж церкви, я сразу его узнала. Как и большинство окружающих. Невозможно было жить в Аркате и не знать его. Его лицо показывали во всех новостях и специальных выпусках. В таком небольшом городке, как Арката, подобные события касаются каждого. Некоторые даже помогали прочесывать окружающие леса и берега рек, пытаясь найти малейшие следы Кейт.
Каштановые волосы Скотта поседели у корней, но выглядел он лучше, чем несколько лет назад по телевизору, когда был раздавлен горем и больше походил на безумца, умоляя поделиться любой информацией, которая могла бы помочь в поисках его жены. Он прибавил в весе, и его лицо разгладилось, благодаря чему Скотт стал выглядеть более дружелюбно и расслабленно. Свои полные губы он держал сомкнутыми и, не глядя ни на кого, скользнул на свободный алюминиевый стул. Взгляд он не отрывал от пола.
Таким он оставался долгие месяцы и за исключением своего имени в начале каждой встречи не произносил ни слова. Лишь со временем Скотт постепенно начал раскрываться. Мы подружились, и наши отношения годами оставались строго платоническими, поскольку Скотт отказывался поверить в то, что Кейт не вернется. Мы стали по ночам играть в онлайн-шахматы. Хроническая бессонница – еще одна общая беда, постигшая нас после потери супругов. Во время игры мы время от времени обменивались сообщениями. В онлайн-чатах он говорил больше, чем в группе, опять-таки, как и я. Общение в сети придавало мне смелости, которой не доставало в реальной жизни.
Ты встречался с кем-нибудь после Кейт?
Я как раз недавно вновь окунулась в мир свиданий. Свидания в «сорок плюс» оказались еще хуже, чем в двадцать, а они не нравились мне еще тогда.
Ответил Скотт молниеносно.
Конечно нет.
Кейт пропала уже больше четырех лет назад, так что я предположила, что Скотт успел сходить как минимум на парочку отвратительных свиданий, и теперь мы могли бы поделиться друг с другом рассказами о них.
В нашей группе было два типа людей – те, кто не любил рассказывать о своих потерянных любимых и хранил воспоминания как тщательно оберегаемые секреты, и те, кто рассказывал о своих любимых без остановки. Скотт попал в последнюю категорию. Он поделился со мной таким множеством историй о Кейт, что мне начало казаться, будто я была знакома с ней лично. Я узнала о Кейт больше, чем знала о некоторых самых близких друзьях.
Ты не думал об этом?
На этот раз ответ от Скотта прилетел не так скоро. Пока он набирал текст, меня буквально придавило тяжестью его чувства вины.
Пару раз возникала мысль…
В следующие несколько месяцев Скотт в доверительных беседах все чаще возвращался к тому, как тяжело ему двигаться дальше. Я раз за разом убеждала его, что это в порядке вещей, деликатно подталкивая к мысли о том, что Кейт нужно отпустить. Он был так молод – слишком молод, чтобы провести остаток дней в одиночестве. Потом однажды ночью я наконец сказала, что думала.
Может быть, если бы Кейт официально объявили умершей, тебе было бы легче ее отпустить?
Прошло еще два года, прежде чем он решился. И еще год понадобился ему, чтобы пригласить меня на первое свидание.
И вот они мы.
Новобрачные.
Десять месяцев назад мы официально зарегистрировали брак в окружном суде. Нашими свидетелями стали дети – мои мальчики, Тад и Калеб, и Эбби. Мы оба уже имели за плечами традиционные свадебные церемонии и не хотели повторения – те церемонии навсегда были связаны с нашими потерянными супругами. Таким образом мы со Скоттом отдали дань уважения воспоминаниям друг друга. Чтобы отпраздновать событие, вместо большого приема мы отправились на ужин, который ничем особенно не отличался от наших ежемесячных семейных встреч. Для нас всегда было важно собирать вокруг всю смешанную семью. По этой причине мы со Скоттом съехались задолго до того, как поженились. Мы же не дураки. Мы понимали, что дело может не выгореть, и оба хотели иметь возможность выйти из этих отношений, если возникнет проблема с детьми. Они и так уже настрадались.
У Тада с Калебом переходный период прошел мягко. Таду оставалось всего одно лето дома, после чего ему предстояло отправиться в колледж, а Калеб переходил на второй курс Дрейка [1], так что оба они были слишком заняты началом собственной взрослой жизни, чтобы сильно вникать в наши со Скоттом отношения. С Эбби было по-другому. Когда мы со Скоттом стали жить вместе, ей было почти тринадцать, и прежде она никогда не делила своего отца ни с кем. Эбби знала лишь ту жизнь, в которой были они со Скоттом, и не слишком жаждала ее менять. Растопили ее сердце мои мальчики – своим неуклонным обожанием. Они души не чаяли в Эбби. Потребовалось совсем немного времени, чтобы к ней вернулись чувства. Они ни разу не пропустили ни одного ее сольного выступления на скрипке, когда приезжали домой из колледжей, и у всех друзей Эбби от моих ребят просто сносило крышу.
В зеркало заднего вида
