Дальний билет - Михаил Сидорович Прудников
Вряд ли можно было признать реальным первый подвариант: немногочисленность и откровенность слежки, пожалуй, исключали его. Второй подвариант был более вероятен: Розен поручил своему сотруднику проводить девушку по адресу, ничего не объясняя ему или придумав какую-нибудь салонную версию.
Однако при разработке операции «Гауптман» прикрытие создавалось таким образом, чтобы оно оказалось эффективным при любом подварианте.
Карл не мог определить, кто в толпе готов прийти ему на помощь, но он знал, что такие люди есть. Пока, правда, их вмешательства не требовалось, и они последовали первому разработанному способу отхода.
Прогулочным шагом Карл и Стеша дошли до антикварной конторы, не торопясь вошли в нее, и Карл успел заметить через окно, что преследователь остановился напротив входной двери.
Затем Карл и Стеша внутренним коридором добрались до обычно запертой двери черного хода. Карл тронул дверь, она поддалась сразу, и они оказались на параллельной улице.
Здесь их встретил человек, который подал Стеше шляпку и плащ, взял ее под руку и повел от Карла.
В это же время второй человек принял у Карла — пакет.
Карл обошел квартал и снова вышел к парадному входу в контору.
У преследователя полезли на лоб глаза, когда он увидел поднимавшегося к двери и скрывающегося за ней Карла. Но ему пришлось удивляться и дальше, поскольку Карл, дойдя до черного хода и заперев его на ключ, вернулся и из холла конторы, предварительно открыв дверь, стал звонить Розену. Преследователь mof слышать его голос с улицы.
— Отто, — резко сказал Карл в трубку, — ты дурак, Отто!
— Нас могут слушать, — тихо ответил Розен после небольшой паузы.
— Меня это не пугает, — сказал Карл. — Ты однажды уже горел на том, что пытался увести у товарища девушку. Можешь погореть второй раз. К тому же, почему ты считаешь, что можешь для личных дел использовать подчиненных?
— Я прошу тебя, Карл, — взмолился Розен.
— Ладно, — сказал Карл примирительно. — Твой болван стоит напротив конторы. Я могу отпустить его?
Розен повесил трубку.
6. Бои тайные и явные
Тишина в партизанском лесу особая. Она — не только безветрие и безмолвие великанов-деревьев. Она еще — и молчание оружия. И настороженное внимание часовых. И напряженная сосредоточенность в штабных и командирских землянках.
После того как в начале 1943 года враг провел наступление на довольно обширную партизанскую зону, наступил некоторый перерыв в широких военных действиях на нашем «Западном фронте». Но концентрация карательных войск и частей второго эшелона на границе с Латвией и в районе Минска не оставляли сомнений в том, что противник по-прежнему рассчитывает оттеснить партизан к реке Сурже с тем, чтобы на ограниченной территории при большой концентрации собственных войск добиться разгрома партизанских частей.
Нашим стратегическим ответом на предпринятые врагом действия было сосредоточение в этих районах десяти партизанских бригад общей численностью более восьми тысяч человек. Для этого не только были усилены и довооружены имевшиеся в указанной зоне партизанские соединения, но и переведены сюда бригады и отряды соседних районов.
Ежедневные зимние бои начала 1943 года с превосходящими силами противника заставляли партизан отходить в лесные массивы Северной Белоруссии.
Применяя артиллерию, танки и авиацию, причем подвергая жестокой бомбардировке и артобстрелу не только плацдармы боев, но и населенные пункты, враг проводил политику «выжженной земли», оставлял после себя трупы, руины и пепел.
Частичный успех дался гитлеровцам нелегко, им приходилось вести бои не менее ожесточенные, чем на фронтах.
Для координации действий объединенных партизанских бригад был создан по инициативе Верховного Главнокомандования единый штаб. В этот штаб вошли представители подпольных партийных органов и командиры сосредоточенных в районе партизанских бригад. Руководил им специально присланный с Большой земли уполномоченный ЦК партии Белоруссии.
Двадцатикилометровую линию обороны по лесной речке Суржа мы называли «Западным фронтом». Здесь шли основные бои, и интересам этого «фронта» были подчинены действия в различных местах партизанской зоны — штаб координировал все эти операции. Так что бои на Сурже включали не только действия на этой реке, но и многие другие.
Кардинально изменились оперативно-тактические планы штаба после получения важнейших документов из минского отделения абвера. Пока что партизаны лишь остановили врага на Сурже и до сих пор готовились отражать их новый натиск. В частности, нашей бригаде было поручено прикрывать половецкое направление.
Но теперь, зная штабные заготовки врага, мы решили разрабатывать наступательную операцию по всему фронту. Несколько изменились и задачи бригады. Мы должны были разрушить достаточно коварный и четко продуманный абверовцами план операции со лжеконцлагерем.
Я не случайно сказал, что бои на Сурже означали и бои в других районах, в том числе и на невидимом фронте. Сейчас мы наметили три основных рубежа этого фронта. Один из них проходил в самом Минске, где действовали Карл Фрейнд, Вознесенский и Стеша. Другой обозначился в районе лжеконцлагеря. Третий был в самой нашей бригаде — теперь вражеский лазутчик в одном из отрядов был как никогда опасен нашему делу.
***
Гасло за макушками деревьев осеннее солнце^ побледневший шар растворялся в густых ветвях, и внизу, под еловыми лапами, сумерки густели и наливались прохладой.
От каждой землянки соседнюю даже днем было трудно рассмотреть — так надежна была маскировка, а сейчас, в темноте, об этом и думать не приходилось. Каждый маленький коллектив землянки на первый взгляд оказывался изолированным от всего отряда.
Отряд был небольшой — двадцать землянок, по три человека в каждой. Это — нововведение. Раньше жили — где сколько, но незадолго до этого отряд стал специализированным. Его бойцы занимались исключительно «рельсовой войной». В осложненных условиях, когда враг значительно усилил свои гарнизоны по железным дорогам и стало применяться минирование по методу Кузнецова — непосредственно перед носом у поезда, решено было разбить отряд на постоянные тройки. По настоянию Порадельникова личные пожелания людей не учитывались, составлял группы командир.
Привыкшие к дисциплине бойцы не возражали.
В одной из землянок, помещавшейся неподалеку от командирской в центре отряда, жили трое: Евгений Савченко, Игорь Щусев и Борис Петрик.
Были они люди с почти одинаковой партизанской судьбой — пришли в отряд из окружения, в прошлом, по имевшимся о них сведениям, все трое были рядовыми солдатами. Последнее в какой-то степени могло насторожить — каждому из них было под тридцать, и все они были с достаточным образованием, чтобы оказаться, например, в офицерской школе или получить звание младшего командира… Но в первые дни войны случалась неразбериха, из-за нее не только эти трое оказались не на своих местах.
Савченко и Щусев слыли
