Дальний билет - Михаил Сидорович Прудников

До последнего времени их ничто не объединяло, разве что были они посланы на один хутор для помощи при уборке урожая. Тем не менее командир определил их в одну тройку, и сейчас они жили в землянке втроем.

Нары в землянке располагались буквой «П». Слева и справа места занимали Петрик и Савченко, в глубине — Щусев.

Поскольку на протяжении уже нескольких недель отряд не предпринимал боевых вылазок и, кроме ежедневных учебных тренировок, время у партизан не занималось, трое часто оказывались вместе в землянке, где Савченко и Щусев разговаривали, а Петрик, лежа на нарах, в основном молчал. Попытки веселых товарищей расшевелить его он встречал полуулыбкой и односложными ответами.

— Борис! — спрашивал его Савченко. — У тебя что, вся биография из «да» и «нет» состоит? Неужели у тебя никогда какого-нибудь «может быть» или «боже упаси» не было?

— Нет, — покорно, но бесстрастно отвечал Петрик.

— Может, тебе хоть какие сны снятся? — добавлял Щусев. — рассказал бы.

— Нет, — как пономарь, твердил Петрик.

— А что, ребята? — Савченко любил развлечься, помечтать. — Кончится война, разъедемся мы по домам» Пойдем в городской сад на танцы. Не так уж мы староваты для танцев. А? Кепка набекрень, сапоги гармошкой» Эх, красота!

— А как насчет женского пола? — спрашивал Щусев.

— С этим у нас все в порядке, — отвечал Савченко, — Героям партизанам — первое внимание. Зря, что ли, третий день без табака сидим?

— А что, парни? — Щусев сел на нарах. — Может, попросимся у командира? Немецкого табачку поискать. Пускай фриц с нами поделится.

— Не пустит командир. — Савченко с сожалением вздохнул.

— А ты просился? — не унимался Щусев.

— Без толку кабана доить, — Савченко не верил в удачу.

— А я вот завтра попрошусь!

— Одного не пустят, — сказал Савченко.

— А я за всех троих попрошусь! Борис, пойдешь?

— Пойду, — сказал Петрик.

— И то! — Савченко тоже взял азарт. — Давно из лесу носа не высунем. Ну — на железку, это — ладно. Там — дело за разведкой. А просто — немцам нервы пощекотать, табачком разжиться. А?

Утром Щусев стал на пороге командирской землянки.

— Разрешите, товарищ командир?

Командир отряда — коренастый усач, бывший агроном — повернулся, спросил:

— Что тебе?

— Ноги размять бы. Засиделись.

— Не имею разведки. Будет разведка, разомнетесь.

— Да я не о железке. Пощупать бы где-нибудь у немцев под ребрами.

— И угробить отряд? — Командир был недоволен.

— Зачем же всем отрядом? — улыбнулся Щусев. — Мы бы втроем. Может быть, табачком разживемся. Сами ведь какой день не курите?

— План есть? — спросил командир.

— Кое-что придумали. — Щусев шагнул внутрь землянки. — На подъезде к Буйничам перелесок есть. В Буйничи немцы награбленное свозят, там-то гарнизон, но в перелеске их можно накрыть. Они и думать не думают, что под носом у гарнизона их партизаны встретят.

— А как до перелеска доберетесь?

— Да мы же счастливые! — широко улыбнулся Щусев. — В прошлый раз с хутора все добрались. Опыт имеем.

— Хватит ли вашего опыта на два раза? — усмехнулся командир.

— Вот. заодно и проверим, — шутил Щусев.

Командир молчал, и улыбка пропала у Щусева, он уже сдвинул на затылок кепку, вздохнул, хотел повернуться к выходу. Но командир неожиданно сказал:

— А что, попробуйте!

— Так мы завтра на рассвете! — обрадовался Щусев.

— Почему на рассвете? — спросил командир.

— Мы опять хотим поодиночке туда идти. Уже там, в перелеске, соберемся. Поодиночке ночью трудно. А днем мы умеем.

— А через луга как? Через овраг?

— А это мы уже вечером, — объяснил Щусев. — Как раз к вечеру подойдем. На следующее утро с немцами потолкуем, а еще через день — в отряд. Так мы обмозговали.

— Лады! — сказал командир. — Без табака и соли партизану трудно.

Щусев вернулся в землянку.

— Ну! — крикнул он. — Стирайте портянки, до рассвета должны высохнуть.

— Разрешил? — не верил Савченко.

— Командира надо уговаривать, как девушку, — сказал Щусев. — Правда, Борис?

— Не знаю, — сказал Петрик.

Они вышли на рассвете — каждый по своей тропе — и вечером собрались в перелеске у Буйничей, благополучно его достигнув, но им не пришлось дожидаться там утра: они были обезоружены и взяты под стражу группой, которую послал им вслед Порадельников. Группа доставила всех троих в бригаду.

Вообще-то у Порадельникова были иные планы по выявлению предателя, но о них не имеет смысла говорить, так как пришлось от них отказаться.

Дело в том, что через несколько часов после того, как Савченко, Щусев и Петрик покинули расположение отряда, в лесу был найден еще не успевший остыть труп нашей связной Раи Голиковой. Она была убита пулевым ранением в сердце, а возле нее лежал пистолет, из которого Рая тоже успела выстрелить.

Порадельникову некогда было раздумывать: в этот лес полицаи нос не совали, немцы были далеко, а, кроме троих, никто из ближайших отрядов не отлучался. Во избежание новой трагедии он отдал приказ о немедленном аресте Савченко, Щусева и Петрика.

Я прибыл к землянке Порадельникова, когда он закончил допрос и сидел за столом в глубоком раздумье.

— Ну? — спросил я.

— Чудеса в решете! — сказал он. — Все, конечно, отдираются. И можно подозревать каждого.

— Что ты предпринимаешь?

— Пока что послал людей по их маршрутам. Каждый из них делал два привала на маршруте. Надо проверить показания. Понимаешь, Рая найдена примерно на равном расстоянии от каждого названного маршрута. Убийца должен был сделать довольно большой крюк. А они пришли к месту так: первым Савченко, вскоре Щусев и лишь через полтора часа Петрик. Но Савченко говорит, что он останавливался дважды за день по десять минут. Щусев — дважды по полчаса. А Петрик тоже дважды отдыхал, но точного времени не помнит. Утверждает, что оба раза около часа.

— Скорость движения соотнес с расстоянием? — спросил я.

— Соотнес. При нормальной скорости Савченко отпадает, да и Щусев тоже. А вот Петрик, если он отдыхал совсем немного или вообще не отдыхал, мог и успеть сделать такой крюк.

— А зачем такой крюк мог понадобиться?

— Ну… — сказал Порадельников, — самое вероятное — к тайнику за связью ходил. Другое в голову не идет. Свидания он не имел возможности назначить…

— А если свидание было назначено заранее? — предположил я. — Скажем, периодичное. Через день в такое-то время. И этот день совпал.

— Вряд ли, — сказал Порадельников. — Это место у нас на глазах.

— Из какого оружия убита Рая?

— В том-то и дело, — вздохнул Порадельников, — что пулю не нашли. Я сам туда ездил. Так что вполне вероятно, что Раю убили из ее пистолета и подбросили его. Мы ведь с тобой не можем здесь ни дактилоскопическую экспертизу провести, ни баллистическую. Я