Искатель, 2002 №1 - Сергей Кузнецов-Чернов
А может быть, наоборот? Вовремя? В самый раз? Как бы ни выглядела такая мысль кощунственно и цинично. Повернулся Дерябин и зашлепал быстро-быстро вниз по лестнице совсем кощунственно и совсем цинично, не слушая добросовестную соседкину проповедь, которая является, вполне возможно, единственной целью существования этой милой любознательной женщины. Но что поделаешь, если у него, у Дерябина Виктора Петровича, несколько иные планы и намерения. А, имея определенные планы и намерения, майор привык действовать, а не выслушивать, пусть даже и добропорядочные и полезные проповеди. Ибо такая у него была профессия. Хотя, наоборот вернее. Именно из-за склонности к мгновенным действиям имел он то, что имел: майорское звание, беспокойную должность в столице, город этот в качестве собственной колыбели на своем пути и, страшно подумать и осознать, смерть Ирины. Смерть.
Он долго сидел в машине, до боли в пальцах сжимая рулевое колесо и перемалывая неостановимо, как мельница, черные сухари. Врожденный порок сердца. У нее был врожденный порок сердца, и боль ее постоянно преследовала, какая-то сердечная мышца была слаба, а в самом сердце была дырка. Когда они расставались, вернее, когда он бежал из этого города сломя голову, без оглядки, он ей сказал: «Не в сердце у тебя дырка. У тебя вместо сердца дырка». Она посмеялась. У нее была удивительная способность сводить на смех серьезные вещи, то есть на нет. Серьезные для него вещи, теперь он это осознал пугающе отчетливо, рельефно. Для него серьезные, а для нее смешные. Разницы-то чуть-чуть. «У меня в сердце дырка», — так говорила она. «У тебя вместо сердца дырка», — так говорил он. Разницы чуть. Пустяк. Ровно на одну смерть. А он жив-здоров и всякую дешевую шваль ловит.
От подъезда отделилась маленькая ладная фигурка в спортивном костюме, перебежала улицу, миновала достаточно близко скромно притулившийся непритязательный «жигуленок» майора, весь облепленный провинциальной грязью и специально не мытый, ловко прыгнула в услужливо приоткрытую дверцу малиновой «девятки». В машине двое. А пацан тот самый, удивительный специалист по автомобилям. Что у него общего с похитительницей собак? Друзья? Дерябин хмыкнул и физически принял в себя всю пошлую непробиваемость, непобедимость, неотвратимость фразы: «История повторяется». «Девятка», проглотив пацана, дернулась и помчалась, как застоявшийся конь. Не ждут даже сумерек, специалисты, а впрочем, так, возможно, и умнее и надежнее в смысле удачи. Что ж. На каждый хитрый ход… Дерябин проглотил сухарную массу, вдруг ставшую горькой, и покатил за малиновой пижонской «девяткой».
В небольшом переулке пацан выскочил из автомобиля и побежал легкой рысцой, благо в спортивном костюме, в легких парусиновых тапочках, он безошибочно походил на любителей трусцы по утрам и вечерам. Правда, в его возрасте еще не семенят для здоровья, но кому какое дело? «Девятка», высадив угонщика, резко ушла в правую улочку и наддала. Пацан бежал прямо. Дерябин, не останавливаясь, дабы не вызвать подозрений, свернул под арку и остановился во дворе. Выскочив из машины, одним скачком миновал арочный пролет и выглянул. Пустынный переулок, двух-трехэтажные дома-бараки, и в самом конце, где переулок петлял, выскакивая на окружную, виднелся зад «жигуленка», притуленного к деревьям, окантовывающим тротуар. К нему и трусил ранний специалист.
Майор опять же скачком вернулся к машине, запрыгнул за руль, задом вырулил из двора и, когда переключил передачу и отпустил педаль сцепления, увидел: «жигуленок», вильнув, набирает скорость. Майор вдавил педаль газа до полика, заставив свою машину скакнуть вперед чуть не по воздуху. Интересно, куда делись те, на малиновой «девятке»? Ушли к месту встречи? Или где-то рядом? Следят? В любом случае следовало отсечь пацана и догнать во чтобы то ни стало. Именно в этих ворованных «Жигулях». А потом и основных возьмем, не уйдут. Машина Дерябина проскочила переулок мигом. Просвистев шинами, почти юзом соскользнула на окружную и тут уж, уверенно встав на четыре колеса, стала быстро набирать скорость. Свист юза правых колес был слышен далеко, на это и рассчитывал Дерябин, бросая верную «шестерку» на асфальт окружной. Сработало. «Жигуленок» еще не успел далеко уйти, и Дерябин увидел, удовлетворенно хмыкнув, как голова водителя крутанулась, разворачивая лицо к заднему стеклу, а глаза сверкнули пониманием и визга шин, и появления грязной «шестерки» в кильватере. Угнанный «жигуль», оказавшийся свежей «восьмеркой», резко увеличил скорость. Но двигатель на верной «шестерке» майора был, конечно же, не серийный, звук изменил тональность, басок сменился ровным форсированным тенором, и голубая «восьмерка» вырастала на глазах, прибавляла в объеме, добавляя неизбежной четкости в контуре стриженого затылка и мальчишеской, едва видневшейся над спинкой кресла, тонкой, но упрямой шеи. Слева потянулась заброшенная стройка: горы кирпичей, песка и мусора; наполовину возведенные стены длиннющего здания; обязательные уродливые котлы бетономешалок и колченогие козлы различной величины. «Восьмерка», не зажигая, естественно, сигнальных огней, внезапно, не сбрасывая скорости, ухнула влево, словно провалилась сквозь шоссе на стройплощадку, вздымая облако пыли. Майор отметил мастерское вождение и, сжав зубы, бросил шестерку следом. Чертов автомобилист, вундеркинд хренов. На зубах сразу заскрипело, в носу засвербило, видимость заволокло плотной пылевой завесой, машину подбросило с такой радостной злостью, что майор достал макушкой до потолка кузова и едва успел вжаться в тормозную педаль, вывернув руль до хруста в плечах: поперек дороги застыла голубая «восьмерка», салон был пуст. На ходу чихая и отплевываясь, Дерябин вывалился из машины и, прощаясь с туфлями и костюмом, рванул за юркой фигуркой через битые кирпичи и мусор. Фигурка, будучи уже у стены здания, нырнула в будущий подъезд, майор через секунду нырнул туда же. Пацан теперь бежал по внутреннему периметру.
— Стой! — заорал Дерябин, не отставая. — Да постой же!
Добежав до следующего разлома, пацан выскочил наружу, и, выскочив за ним, майор понял, что если сейчас не достанет сорванца, то все. Уйдет. И, проклиная строителей всей России, Дерябин выпрыгнул вперед, как если бы хотел нырнуть как можно дальше, и плюхнулся в песок и пыль всем телом, всем своим отутюженным костюмом, но дотянулся-таки правой рукой до щиколотки бравого парня. Так что упали они оба. И некоторое время лежали в мусоре и пыли, отдуваясь и пыхтя. Щиколотку автомобилиста майор держал крепко. Осели пылевые вихри, взметенные запаленным дыханием и шумным падением дружно лежащей парочки. И голос мальчика удивил Дерябина своим обиженным, оскорбленным тоном, будто обманули пацана самым недостойным образом, и обманул его он, майор Дерябин, и от обиды, и от боли, и от неудачи угона и побега сейчас захнычет герой, заканючит, как маленький
