Загадка датского сказочника - Игорь Мирецкий
Спустя пару минут они уже поднимались по ступенькам старого четырехэтажного дома, не оборудованного лифтом. Наверняка еще с девятнадцатого века стоит, прикинул Купер, поднимая свой чемодан на колесиках со ступеньки на ступеньку.
Общение с целой толпой новых людей, как всегда, оказалось для него пыткой… Он изо всех сил старался выглядеть дружелюбно и делать вид, что запоминает, как их всех зовут, что они изучают и какие у них интересы. Тем временем Ида так расхваливала Купера – за его образованность, ум и хорошие манеры, – что он был принят в «коллектив» единогласно. Возможно, все решили, что американец просто не очень хорошо говорит по-датски и потому смущается и молчит.
Когда пытка закончилась, Купера проводили в пустующую комнату, где он впервые за много часов оказался наедине с собой. Комната, правда, расстроила его своим безвкусным дизайном. Точнее сказать, его полным отсутствием. Это было какое-то случайное нагромождение мебели: стол, кровать, стул, шкаф и полки, которые хаотично висели на стенах с заляпанными и местами прожженными обоями. Надо продержаться здесь всего неделю, успокаивал себя Купер.
В Нью-Йорке он жил в просторной квартире на Манхэттене. Сейчас друг присматривал за ней и двумя ухоженными мейн-кунами. Квартира досталась по завещанию от отца, когда Майклу было всего тринадцать, – вместе с акциями сразу в четырех нефтедобывающих компаниях. Купер не проработал ни одного дня в своей жизни. В этом пока что не было необходимости. Он не принимал участия даже в конкурсах на стипендии. Если великий датский философ Сёрен Кьеркегор унаследовал от отца состояние и не работал вплоть до самой смерти, издавая чудаковатые сочинения за собственный счет, то что зазорного в таком образе жизни, рассуждал Купер. Я ведь не бездельничаю, как поступили бы многие на моем месте.
…Он извлекал из чемодана одну вещь за другой, аккуратно раскладывая их на кровати. Когда очередь дошла до бутылок Widow Jane десятилетней выдержки, предназначавшихся для Нильсена, на глазах у Купера навернулись слезы.
Раздался стук в дверь.
– Очень извиняюсь! – Ида просунула голову. – Я уже позвонила тому шведу – его зовут Ульф. У него есть металлоискатель, который нам нужен. Короче… Я сказала, что у нас имеются сведения о древнем кубке, зарытом у Кристиансборга. Он сразу: насколько древнем? Говорю: возможно, эпоха викингов. И сказала, что располагаем довольно точными координатами, не раскрывая детали. Он стал совсем как ненормальный! Начал кричать и настаивать, чтобы мы немедленно ехали к Кристиансборгу, и сам туда отправляется. Уже вызывает нам такси. Сам оплатит, конечно. Я сказала, что перезвоню. Как думаешь, что нам делать?
Глава 11
Мадс с Хенриком ежились от холода, стоя неподалеку от четырехэтажного дома возле парка Эрстеда. Полтора часа назад – как только «турист» с чемоданом на колесиках и его красивая спутница отошли от магазина антикварных книг на достаточное расстояние – длинноволосые бородачи увязались следом. Им пришлось около сорока пяти минут проторчать напротив пиццерии, в которой выслеживаемая парочка, никуда не торопясь, подкреплялась ужином. Затем они, подобно охотникам, преследующим добычу, дошли до парка Эрстеда и, прячась за стволами деревьев, наблюдали, как «турист» и девушка зачем-то ходят вокруг статуи. Подслушать разговор им никак не удавалось. Для этого надо было подойти совсем близко, что неминуемо привлекло бы внимание молодых людей. Наконец все четверо вышли из парка с противоположной стороны: «добыча» скрылась в подъезде старого четырехэтажного дома, а Мадс с Хенриком остались дежурить неподалеку.
И вот уже с полчаса не происходило ничего интересного. Кто-то из жильцов вышел погулять с собакой перед сном. Кто-то вернулся домой на велосипеде. Кто-то – пешком. Кто-то приехал на каршеринге и бросил автомобиль недалеко от подъезда.
– «Турист» будет ночевать там, наверное, – предположил Мадс.
– По всей видимости, – согласился Хенрик.
– Тогда пойдем уже?
– Подожди-ка. Смотри! Пустое такси подъезжает. Кто его вызвал?
У подъезда и правда остановилось такси без пассажиров.
Вскоре из дома показались «турист» и все та же его длинноногая спутница. Парень на этот раз почему-то был без чемодана, из-за чего, собственно, терял всякое сходство с туристом. На девушке вместо джинсовки был черный пуховик. Парочка направилась к такси.
– Идем, быстро! – скомандовал Хенрик.
Они побежали к брошенному неподалеку автомобилю каршеринга. Девушка тем временем достала из одного кармана пуховика перчатку, а другой, судя по всему, оказался пуст. Она принялась рассматривать тротуар. Затем, сказав что-то парню, побежала в подъезд.
Когда она снова показалась спустя пару минут, с двумя перчатками, Хенрик уже успел найти автомобиль в мобильном приложении и разблокировать его.
– Поедем следом, – сказал он, забираясь в кресло водителя.
Мадс плюхнулся рядом. Преследование возобновилось. Обе машины, одна за другой, обогнули парк Эрстеда с южного конца и помчались по бульвару Андерсена. Сам Жрец поручил нам следить за ними, рассуждал Мадс. Я подвел его, потеряв свой Мьёльнир: цепочка с молотом Тора теперь у полиции. Но Жрец хочет выяснить, что задумали этот турист и продавщица из книжного… Почему? Зачем ему это? Ответов у Мадса не было. Равно как и у Хенрика.
И, скорее всего, ответить не смог бы никто из всей их общины по всей Дании. Все, связанное с Жрецом, было окутано глубокой тайной.
Мадс исправно посещал богослужения каждый четверг. Именно в этот день недели – torsdag, что по-датски означает «день Тора», – с заходом солнца члены общины собирались в нескольких крупных городах страны в просторных помещениях. Мадс с Хенриком, как и другие единоверцы из городка Роскилле, приезжали на богослужения в соседний Копенгаген. Арендовать залы община не могла: для этого они еще не прошли через официальную регистрацию. Поэтому в Копенгагене, где каждый «день Тора» собиралось около пятидесяти человек, был найден наполовину пустующий склад, принадлежащий одному из единоверцев. Огромный Мьёльнир всегда стоял там в углу.
Жрец появлялся на экране на стене – и в Копенгагене, и перед верующими в других городах. Медитативно, нараспев, он читал священные тексты из «Старшей Эдды» на древнескандинавском языке, а члены общины рассаживались на полу на принесенных с собой ковриках таким образом, чтобы получалась буква «Т» – символ Мьёльнира и одновременно первая буква имени бога Тора. Они держались за руки и раскачивались в такт словам Жреца. Через полчаса все уже находились в глубоком трансе. После медитативного чтения священных текстов Жрец обращался к верующим со словами проповеди на современном датском языке.
Богослужения посещали как мужчины, так и женщины. Одежда на
