Загадка датского сказочника - Игорь Мирецкий
Были ли длинные волосы у Жреца – никто не знал. С экрана на членов общины всегда взирал человек в балахоне, скрывавшем не только тело, но и лицо – подобно парандже у мусульманских женщин, с той лишь разницей, что балахон был не черным, а цвета меда. В этом цвете, как объяснили Мадсу, таился глубокий мистический смысл. Когда-то бог по имени Один отдал свой глаз великану Мимиру в обмен на мудрость из его источника. Источник этот был не чем иным, как священным Мёдом. Согласно древним текстам, из него также подпитывается мировое древо Иггдрасиль. Один испил Мёда и обрел сверхъестественную мудрость. Вот почему одеяние Жреца, обладающего сакральными знаниями, имело такой цвет.
Впрочем, как Хенрик однажды поведал Мадсу, с Мёдом связан и другой древний миф. Он сам вычитал его в «Эддах»! Из крови мудреца Квасира гномы изготовили Мёд поэзии и мудрости — Один испил также и его. И если какой-нибудь человек отведает этот напиток, то мгновенно станет гениальным сочинителем или ученым! Хранится он у богов в котле под названием Одрёрир и в двух чашах поменьше.
Хенрик даже поделился с Мадсом своей личной догадкой: оба мифа про священный Мёд наверняка восходят к одной истории. Но кто я такой, чтобы истолковывать древние священные тексты, тут же смиренно признал он.
Да, это была прерогатива Жреца. Но Одрёрир он почему-то никогда не упоминал. Хотя про священный Мёд в своих проповедях с экрана говорил часто.
– А ты видел Жреца вживую? – спросил однажды Мадс.
Они возились тогда в саду перед домом Хенрика в Роскилле. Мадс помогал подстригать кусты вдоль забора.
– Нет. Никто его не видел, – ответил Хенрик. – Кроме одного человека – Первоизбранного. Он и служит посредником.
– Ничего не понял. Как такое может быть?
– Смотри. – Хенрик отложил садовые ножницы в сторону. – Все произошло пять лет назад. Жрец открыл Истину одному из самых обычных датчан. Тот стал первым Избранным. Если одним словом, то Первоизбранным. Так мы его зовем.
– А как это произошло?
– Подробностей никто не знает. Первоизбранный не раскрывает их. Но в дальнейшем именно он сообщал Истину другим. При этом он никогда не присваивал славу себе. Наоборот, не устает повторять, что служит лишь посредником между просветленным Жрецом и человечеством.
– Вот это да! – удивился Мадс. – И он продолжает общаться с Жрецом?
– Конечно.
– В Копенгагене?
Хенрик пожал плечами:
– Первоизбранный говорит только, что Жрец пребывает в постоянном общении с богами. Я думаю, что он живет в состоянии транса. Какая разница, где находится его тело? Если он даже не в Дании, а на другой стороне земного шара, что это меняет?
– Тоже верно, – согласился Мадс.
– Всеми организационными вопросами занимается Первоизбранный, – продолжал Хенрик. – Это и сбор пожертвований с членов общины: нужно ведь заказывать изготовление золотых цепочек с Мьёльниром, закупать экраны для богослужений, всякое другое. Это и посвящение новых членов, и много-много чего еще. Первоизбранный – правая рука Жреца. Если он скажет что-то сделать, то следует подчиниться, как если бы повелел лично Жрец.
…Мадс и Хенрик продолжали мчаться по бульвару Андерсена, преследуя такси. Прохожих на тротуарах было совсем мало. Город погружался в сон. Жрец через Первоизбранного поручил дело именно мне, пытался тем временем понять Мадс. Тот профессор в книжном магазине… Но почему именно я? Почему выбор Жреца пал на меня? Мадс, конечно же, осознавал, что Жрецу известно о его криминальном прошлом. Да, выбор был логичным. Но только ли в этом дело? Среди членов общины больше нет никого, кто связан с преступным миром? Или же боги посредством Жреца решили оказать мне особую честь? Избрали меня своим орудием? Такие мысли Мадсу весьма льстили. Что, если вся моя жизнь, рассуждал он, с самого моего рождения была, волей богов, лишь подготовкой к этой миссии?
Своих биологических родителей Мадс почти не помнил. Органы опеки забрали его у деградирующих алкоголиков с окраин Копенгагена, когда ему было десять, и отдали в приемную семью. Однако жизнь с новыми родителями тоже вскоре обернулась нескончаемой чередой криков и ссор, так что к четырнадцати годам он уже почти не появлялся дома. Стать преступником для него было лишь вопросом времени.
С работой наркокурьера Мадс справлялся превосходно. Он обладал феноменальным психологическим чутьем, которое отмечали абсолютно все. И он наверняка бы со временем существенно поднялся в преступной иерархии, если бы не тот полицейский… Зачем было наставлять на меня пушку? Мадс много раз потом спрашивал себя об этом. Я и не собирался стрелять в его напарника! Не боги ли устроили все именно таким образом?!
Сбывая товар какому-то очередному клиенту в Роскилле, Мадс вдруг заподозрил неладное. Он мгновенно достал пистолет, наставил дуло на подозрительного покупателя и приказал повернуться спиной, подняв руки. Тот послушно все выполнил. Мадс хотел всего лишь обыскать его.
Стоял теплый августовский вечер, уже смеркалось. Все происходило в безлюдном месте, кругом виднелись лишь высокие заборы и деревья. И вдруг метров с тридцати до него донесся крик: «Бросай оружие!» Из кустов выскочила тень, целившаяся в него из пистолета.
От неожиданности Мадс нажал на спусковой крючок. Фальшивый покупатель, который так и стоял к нему спиной, с поднятыми руками, рухнул на землю. Мадс бросился бежать – и тут же получил пулю в ногу. Однако стрелявший не стал преследовать его, и Мадсу удалось скрыться. Теряя силы, он перелез через случайный забор. Не по воле ли богов это оказался забор Хенрика?
Вот уже пару недель в общине ходили слухи, что Рагнарёк может наступить в этом году, – и вдруг Мадс получает от Жреца свое задание. Опять совпадение? Задание его, правда, касалось старика-профессора в магазине антикварных книг. В слухах же упоминалась некая Чаша. Будто бы ее явление миру ознаменует собой скорый Рагнарёк. Наверно, Первоизбранный случайно сболтнул кому-то лишнего, и распространение информации было уже не остановить.
У Мадса даже была собственная догадка. Что, если речь идет о том самом Одрёрире, в котором у богов хранится священный Мёд?
Именно Мёд, как
