Загадка датского сказочника - Игорь Мирецкий

– У него так с обеих сторон головы?

– Точно не помню. Кажется, да.

Вот бы там было видеонаблюдение!

Забрав у Альберта блокнот с ручкой, Линдеберг достал из кармана смартфон, открыл на нем карту Копенгагена и увеличил район Уттерслева.

– Где ты сегодня его видел?

– Здесь, – ткнул Альберт пальцем. – Я уже подъезжал на велике к своему дому.

– А неделю назад?

– Неделю назад тут. – Он снова показал на экране. – Я ехал на автобусе, из окна их увидел.

– Возраст, одежда, рост, телосложение, любые другие приметы?

– Лет тридцать на вид. Рост вроде средний. Про одежду тоже ничего не могу сейчас вспомнить.

– Хорошо. Если что-то еще вспомнишь, – Линдеберг достал визитную карточку и протянул ее Альберту, – немедленно свяжись со мной, договорились?

Парень кивнул. Линдеберг отошел подальше от толпы и закурил в темноте. Мозг уже совсем отказывался соображать. Где бы раздобыть чертов кофе? День чересчур затянулся.

А теперь еще и бритоголовый с татуировками в пару к длинноволосому с бородой. Неоязыческая секта?..

Глава 10

Майкл Купер в задумчивости стоял возле памятника Эрстеду. Три древнескандинавские богини, сидящие вокруг постамента, – Урд, Верданди и Скульд – совершенно не гармонировали, на его взгляд, с первооткрывателем электромагнетизма. Больший абсурд трудно было и представить.

– Интересно, – обратился он к Иде, – эту нелепость соорудили еще при жизни Андерсена?

На «нелепость» юный искусствовед отреагировала лишь снисходительной улыбкой.

– Насколько помню из лекций, – ответила она, – памятник открыли в 1876 году.

– Выходит, всего год не дожил.

– Да. Но такие грандиозные монументы делаются не за пару месяцев. Проект наверняка разрабатывался и согласовывался годами. Так что Андерсен, конечно же, знал, что его старшего друга увековечат именно в таком виде.

– В окружении мифологических персонажей… – Он покачал головой.

Но выходит, что текст загадки не такой уж и странный? Купер достал айфон и снова взглянул на сделанный скриншот. Пробежавшись глазами по тексту, он мысленно подставил имя Эрстеда вместо фраз, которые уже были отгаданы:

Из Одрёрира пил я.

Сорок лет убежали с тех пор!

Но был он вскоре упрятан.

У церкви жил Эрстед —

там Мастера творенья.

И спрятал Эрстед Чашу у замка,

где тот оберег от дьявола создал.

От южного угла в ста шагах.

Десять лет убежали сперва…

Найди Эрстеда!

Х. К. А.

1875

– А Эрстед и правда жил возле какой-то церкви? – поинтересовался Купер.

– Понятия не имею. Это надо гуглить. Холодно уже, давай пойдем?

– Сейчас, я только…

Пальцы Купера уже набирали в поисковике нужный запрос.

– Нашел. Улица Студиестреде, дом шесть. Там даже табличка висит. Вот, посмотри:

ХАНС КРИСТИАН ЭРСТЕД

ЖИЛ ЗДЕСЬ

КАК ПРОФЕССОР УНИВЕРСИТЕТА

С ОКТЯБРЯ 1824

ДО ДНЯ СВОЕЙ СМЕРТИ 9 МАРТА 1851

– Студиестреде? – переспросила Ида.

– Да, дом шесть.

– Ну, она упирается в церковь Богоматери. Если шесть, то и правда совсем рядом. Нумерация идет от площади, где и находится церковь.

Они вернулись к скамейке, на которой оставили вещи, и пошли дальше по дорожке парка. На плече Купера снова висел кожаный портфель, а сзади по неровной дороге прыгал чемодан на колесиках.

– И как думаешь, – спросил он, – о каких «твореньях Мастера» может идти речь? Я припоминаю там только высоченные статуи Христа и апостолов. Правда, я всего один раз заглядывал внутрь, да и то мимоходом.

Ида задумалась.

– Тут вот в чем дело… – начала она издалека. – Ты в курсе, что в 1807 году Копенгаген подвергся бомбардировке британским флотом?

– В курсе, конечно. Андерсену тогда было всего два года, и он жил, к счастью, еще очень далеко от столицы. А что?

– Ну так вот. Копенгаген тогда сильно пострадал от пожаров, множество зданий были просто уничтожены. В их числе и церковь Богоматери.

После окончания войны ее отстраивали практически с нуля! И было решено сделать это в современном на тот момент стиле – классицизме, так что она не имеет почти ничего общего со средневековой церковью, которая стояла там раньше.

– И что? – Купер все еще не понимал, к чему она клонит.

– Следовательно, Мастер с его твореньями – это отнюдь не кто-то из глубокой древности. Мы имеем дело с современником Андерсена.

– О! Так это же здорово! Круг сильно сужается.

– Да, и первым делом на ум приходят статуи Христа с апостолами. А знаешь, кто их автор?

– Нет, – честно сознался Купер. – Изобразительное искусство – не мой конек.

– Это я уже поняла, – захихикала Ида.

Черт, зря сказал, что монумент Эрстеду нелепый.

– Торвальдсен, – продолжила Ида. – Бертель Торвальдсен.

– А, ну его-то я знаю, конечно. Когда Андерсен путешествовал по Европе, то встречался с ним в Риме. Я читал в его автобиографии. Крупнейший скульптор той эпохи. Ему ведь даже Ватикан заказал для собора Святого Петра сделать что-то там, так?

– Не «что-то там», а памятник папе Пию, – поправила Ида. – Хотя Торвальдсен как типичный датчанин был лютеранином. И это единственный случай в истории, когда некатолику позволили работать в соборе Святого Петра. Настолько он был знаменит!

– Выходит, – резюмировал Купер, – когда копенгагенскую церковь Богоматери решили отстраивать заново, то пригласили Торвальдсена?

– Да.

– Ну, логично. Кого же еще, как не его.

Купер снова достал айфон и взглянул на скриншот. Если добавить отгаданные слова, получалось:

У церкви жил Эрстед —

там Торвальдсена творенья.

И спрятал Эрстед Чашу у замка,

где Торвальдсен оберег от дьявола создал.

От южного угла в ста шагах.

– И у какого замка Торвальдсен создал «оберег от дьявола»? – спросил Купер.

– В загадке так и сказано?

– Ага.

Ида долго шла молча. Наконец она снова заговорила:

– Вот это уже странно. Торвальдсен не создавал ничего для замков. И уж тем более оберегов.

– Совсем никаких предположений?

– Вообще.

– Может, погуглить надо?

– Да мы недавно изучали Торвальдсена. Аж четыре лекции было! Я бы сразу сообразила.

– Ну что ж… – Купер пожал плечами. – Значит, Мастером из загадки является не он.

Какое-то время они снова шли молча.

– Погоди, – вдруг осенило Купера, – а что, если фраза «там Мастера творенья» отсылает к архитектору, который создал само здание церкви?

– К архитектору?

– Ну да. Мы с тобой почему-то сразу стали думать про произведения искусства, находящиеся внутри. Но ведь здание церкви само по себе тоже является произведением искусства. Со всякими там колоннами, сводами и тому подобным. Вот тебе и «творенья Мастера». Разве нет?

Ида задумалась.

– Архитектор, – сказала она, – носил самую обычную датскую фамилию – Хансен. Он не особо известен в мире. Но для датского зодчества той