Наследница - Владимир Павлов
— Теперь без оружия ни шагу, — хмуро объявила Шайна, провожая взглядом удаляющийся паротяг. — Попробовали бы они так зубоскалить на Арнейских островах.
— Здесь тебе не Арнейские острова, — заметила Тиара. — Да и был бы у тебя огнедых, чтобы ты сделала?
— Не волнуйся, я могу не только голову прострелить, но и кинжалом что-нибудь укоротить, — отмахнулась Шайна. — Мужики смелые, когда понимают, что женщина не может за себя постоять. На кулаках я им не ровня, но дай мне в руку лезвие хотя бы… Мерзавцы сразу все чуют и начинают вести себя спокойнее. Я это десятки раз проходила.
Они вернулись домой. Как оказалось, во дворе особняка их ожидает Адалия. Тиара удивилась: горничная должна была прийти убираться лишь завтра.
Адалия поздоровалась и недовольно покосилась на Шайну. Та намек поняла и с ухмылкой исчезла в доме.
— Извини, что пропустила годовщину, — Адалия вздохнула. — Время летит стремительно, и в суете про все забываешь.
— Ничего страшного, — успокоила Тиара. Она не стала говорить, что кроме нее и имперского следователя о бабушке вчера никто и не вспомнил.
Адалия разразилась длинной речью о том, каким хорошим человеком была Сельма, как много сделала для острова, как ее уважали. Тиаре было приятно слушать, но ее не оставляло чувство, что Адалию что-то смущает. Она не ошиблась.
— Я виновата перед тобой и Сельмой, — призналась горничная. — Весь год ждала, а под конец закрутилась и едва не забыла.
— Ждали? В каком смысле?
— Видишь ли, прошлым летом, незадолго до… того печального случая, Сельма передала мне письмо. Сказала, что если с ней что-то случится, отдать тебе. Но не сразу, а ровно через год. Я подумала, что завещание или что-то в этом роде, и поклялась, что выполню.
— Письмо от бабушки? — не могла поверить Тиара.
Адалия достала из кармана платья немного мятый, но чистый конверт без надписи, заклеенный сургучной печатью.
— Вот, держи. Надеюсь, там ничего такого, что не могло денек подождать, — расстроенным голосом сказала Адалия.
Тиара взяла письмо и поняла, что у нее дрожат руки.
— Спасибо огромное. Вы столько для меня делаете.
Адалия испуганно отмахнулась. Ей было стыдно за свою забывчивость, и она явно хотела поскорее уйти. Тиаре и самой стало не до горничной. Проводив ее до калитки, девушка бегом кинулась в свою комнату и поспешно разломала печать.
Из конверта выпал сложенный пополам листок бумаги. Тиара в волнении раскрыла послание и сразу узнала немного корявый почерк Сельмы.
«Милый котенок, прости, что покинула тебя, ибо если ты читаешь эти строки, мы уже никогда не увидимся. Я бы многое хотела тебе сказать, но на все не хватит и целого романа. Впрочем, главное ты и так знаешь: я люблю тебя, свет Иды, и всегда буду любить. Ни о чем не жалей и ни о ком не грусти. У тебя впереди вся жизнь, и я уверена, она будет полна радости и счастья.
Хочу предупредить об опасности. Я уверена, ты и сама понимаешь, что они ни перед чем не остановятся, особенно сейчас, когда меня нет рядом. Не удивлюсь, если им хватит глупости залезть ко мне в могилу. Цена слишком высока, чтобы страшиться святотатства. Ты получишь это письмо через год после моего ухода, когда надзор за тобой должен ослабнуть. Полагаю, за это время ты уже сама сообразишь, что к чему. Если подтвердятся мои наихудшие подозрения, нельзя сидеть сложа руки. Наследство старого дуралея надо перепрятать. Мне давно казалось, что то место недостаточно надежно. Надеюсь, ты сообразишь, куда его перенести. А еще лучше: забирай его и уезжай. Я всегда страшилась такого исхода, но сейчас даю тебе свое благословение. Это семейное дело, поэтому сохрани все в тайне. Помни: вокруг враги, доверять никому нельзя.
Прощай, моя дорогая. Верю, Ида своей милостью еще сведет наши души вместе. Твоя любящая Сельма».
Глава 3. Ночь котолана
Письмо Сельмы потрясло Тиару. Бабушка привыкла ее удивлять, но сейчас превзошла себя: ухитрилась подать весточку с того света. Она предчувствовала беду, хотя (что было странно) ни словом не обмолвилась, откуда исходит угроза. Кто такие эти «они»? Подразумевалось, что Тиара знала, хотя бабушка никогда не посвящала ее в политические интриги. С разорением могилы бабушка угадала, значит, хорошо понимала, как «они» действуют, но не поделилась сведениями.
Однако больше всего Тиару поразило упоминание о «наследстве старого дуралея». «Старым дуралеем» Сельма называла мужа. Девушке казалось, что в этом прозвище сочетаются одновременно искренняя любовь и глубока обида. Ко-Шир бросил жену, и та не смогла простить предательства. А вот упоминание про «наследство» ставило в тупик. Она понятия не имела, о чем речь. Бабушка вела себя так, словно внучке обо всем хорошо известно! Тиара была озадачена. Может, бабушка о чем-то говорила ей, на что-то намекала в последние годы жизни, а Тиара по глупости не замечала? Девушка заново перебирала в памяти все, как ей казалось, важные беседы с бабушкой, но никак не могла понять, что она пропустила. Никаких разговоров про заговоры, магическое наследство или Коготь Хаоса.
Все же бабушка не сомневалась, что внучка поймет. Почему? Может, ключом к разгадке была фраза про то, что за год она сама все сообразит? Увы, Тиара опять подвела Сельму. Ей и в голову не приходило, что это может значить. И на сей раз думать ей предстояло в одиночку. О письме она решила никому не рассказывать, даже Шайне. Дело было не только в предупреждении Сельмы — «верить нельзя никому». Шайне Тиара была склонна верить: слишком уж далека охотница была от всех магических разборок. Просто письмо бабушки — такое душевное и родное — было только для Тиары, Сельма словно передала внучке частичку своей души, и этот подарок нужно было сохранить.
* * *
— У меня сегодня день рождение! — радостно объявила Шайна, без стука влетев в гостиную. Она выглядела веселой и свежей, только прическа немного растрепана.
— Ой, не знала. Поздравляю! — спохватилась Тиара.
— Приглашаю вечером отпраздновать со мной в одном уютном местечке. Не занята?
— С удовольствием, — Тиаре было приятно. Последний раз ее приглашали прошлым летом во время работы в Сен-Во: университетский смотритель позвал на свидание, но она отказалась, он ей не нравился и был слишком старым.
Отмечать праздник Шайна решила в харчевне «Одинокий котолан», расположенной в районе Тихая
