Наследница - Владимир Павлов

— Бабушка говорила, что это место силы. Мы часто медитировали вон на том уступе. Сюда редко кто забредал.

Несколько обломков скал, наполовину заросших вьюнком, лежали почти возле самого обрыва. Тиара вспомнила, как сидела на этих камнях вместе с бабушкой, и сердце защемило от тоски.

— Где ее нашли? — деловито спросила Шайна.

— Следователь сказал, у тропинки. Похоже, она шла обратно, когда ей стало плохо.

— Место глухое, случись что, никто не увидит и не услышит, — Шайна подняла голову, осматривая нависавшую сверху скалу. — Оттуда весь выступ хорошо просматривается.

— Но ее же не застрелили. Такое следователи не пропустили бы.

— А что пропустили бы? Заклинание? Знаешь, как убить человека молнией, например? — осторожно спросила охотница.

— Магия стихий, — спокойно ответила Тиара. — Ее уже давно не изучают, очень сложная и теперь уже бесполезная. По крайней мере, как боевая. Волшебнику требуется слишком много времени на концентрацию. Из огнедыха выстрелить в разы быстрее.

— Зато следов никак, — заметила Шайна.

— Ты поверила в безумную версию про охотников за Когтем Хаоса? — нахмурилась Тиара. — Маги Сатории не способны поднять руку на Сельму. Они слишком хорошо знают цену предательства.

— Поверь, в жизни всякое случается. Впрочем, не обязательно, что это были маги с острова. Разве на службе имперцев нет волшебников?

— Но зачем убивать Сельму? Чтобы выяснить, где Коготь, ее следовало пытать, — жестко ответила магичка. — И к слову, бабушка отлично владела магией воли. Уверена, никто бы не смог ее подчинить.

— Тебе виднее. Одно ясно: если за Сельмой охотились, то лучшего места для нападения не найти.

Тиара подошла к краю обрыва и закрыла глаза. В детстве она любила здесь медитировать. Свежий ветер в лицо, ощущение полной свободы. Под ногами вся Сатория, но ты не видишь ни города, ни моря. Ты видишь гораздо больше, ты паришь над островом, и с каждым взмахом невидимых крыльев, взлетаешь все выше и выше. Остров становится крошечным, маленькой скалой посреди безграничного океана. Океан на горизонте сливается с небом, и ты уже не понимаешь, где паришь и что тебя окружает, воздух или вода. Зато в тебе просыпается уверенность, что можешь лететь куда угодно…

— Посмотри, пожалуйста, что это? — голос Шайны вернул Тиару к реальности.

Девушка открыла глаза, щурясь от лучей ока Иды. Охотница рассматривала самый крупный валун, выше человеческого роста, лежавший чуть поодаль от остальных. Камень почти полностью зарос диким вьюнком, но одну сторону кто-то расчистил от растений. На шершавой поверхности глыбы оказалась выбита надпись на давно забытом языке. Четыре строчки со сдвигом вправо, как лестница.

— Что это? — полюбопытствовала Шайна.

— Это киарский — язык древних магов.

— Ты его знаешь?

— Шутишь? Бабушка меня с младенчества обучала. Больше половины заклинаний, которые сейчас известны, имеют киарские корни.

— Что за надпись?

— Впервые вижу. Валуны в теплое время года в зелени стоят, а когда зима наступает вьюнок засыхает.

Тиара рукой очистила поверхность камня от пыли.

— В темной пещере, где вода и сырость… посмотри на загадку… — она надолго замолчала.

— Не получается? — спросила Шайна.

— Наоборот, все получилось, — улыбнулась Тиара. — Киарские тексты, написанные вот такими уступами, не что иное, как стихи. Бабушка давала мне задания не просто переводить, а рифмовать. Она говорила, что именно так правильно.

В пещере темной и сырой,

Узри загадку пред собой.

Свет одиночества пролей,

Ответ возникнет из теней.

— Что это значит? — удивилась Шайна.

— Понятия не имею, — магичка улыбнулась, довольная собой. — Но за перевод ручаюсь, и в рифму получилось.

Они помолчали, глядя на надпись.

— Как думаешь, она могла остаться с тех времен, когда на острове правили киарцы? — спросила охотница.

— Сомневаюсь. Надпись относительно свежая, не потрескалась. Диким вьюнком заросла, поэтому я ее не замечала.

Шайна присела на корточки, осматривая молодые побеги.

— Растения с это части скалы ободрали не так давно, но не только что. Видишь, там засохшие стебли вместе с молодыми, а здесь только молодые, не успели еще вверх залезть. Думаю, летом прошлого года расчистили, — она со значением посмотрела на Тиару.

— Считаешь, что это связано со смертью Сельмы?

— Не знаю. Однако, если надпись стала видна прошлым летом, то твоя бабушка, гулявшая здесь, не могла ее не заметить.

— И ее из-за этого убили? В этом нет смысла. Стихи как стихи, пусть и на древнем языке.

— Здесь есть поблизости пещера? — Шайна огляделась.

— Возможно, выше в горах. Пещер на острове, как ты знаешь, полно, но они, в основном, на севере, — Тиара нахмурилась. — А знаешь, память удивительная вещь. Я только сейчас вспомнила, как бабушка давала мне наставления во время медитации в детстве. Я сидела вот там, на краю, и она часто говорила: «Учись смотреть вперед, сквозь время и пространство, но помни, что ответ может быть у тебя за спиной».

— Вот! А за спиной у тебя как раз и был этот камень, — подхватила Шайна. — Это что-нибудь да значит.

— Ничего это может не значить, — поморщилась Тиара. — Мне теперь в каждом наставлении бабушки будет что-то мерещиться. Что касается загадок, то их на острове немало осталось от киарцев, хотя еще больше того, что мы ошибочно считаем загадками древних. Всем хочется верить, что вокруг полно тайн, которые предстоит раскрыть.

— Все же я бы поискала в окрестностях пещеру, — упрямо сказала Шайна. — Может, ты еще чего интересное вспомнишь.

* * *

Девушки бродили по горам весь день. Никаких пещер поблизости они не нашли, а далеко в горы забираться благоразумно не стали. Помимо контрабандистов там водились горные медведи, и для двух безоружных красавиц еще не известно, кто опаснее. К счастью, на самом плато не было ни медведей, ни контрабандистов. Девушки заметили лишь одного большого и старого котолана. Тот с присущим этим зверям любопытством какое-то время нагло следовал за ними, принюхиваясь, но не подпускал близко, а затем исчез также внезапно, как и появился.

Тиара и Шайна спустились в Верхний Пригород и успели как раз на вечерний поезд из Черной Бухты. На сей раз вагоны были заполнены. В Саторию на отдых ехали шахтеры и мастеровые. Судя по говору и одежде, парни были с материка. С некоторых пор работяги взяли моду заглядывать в город, чтобы погулять в местных питейных. Шахтеры вели себя шумно и порою устраивали потасовки с матросами и местными жителями к огромному раздражению саторийской стражи.

Девушки проехали с ними всего одну остановку, но и этого оказалось достаточно, чтобы изрядно поволноваться. Несколько парней, явно разгоряченные выпивкой, пытались с красавицами познакомиться, а получив отказ, стали отпускать сальные шутки. Тиара демонстративно