Игра в кости - Камилла Лэкберг

– Как я уже сказал – все, чем могу… – повторил Тор. – Отсутствие Никласа сказывается на всех уровнях. Хаос – и в министерстве, и в полиции, и по стране в целом.

Юлия наклонилась вперед и понизила голос.

– Можете представить себе, какое давление оказывают на нас со всех сторон, – доверительно сообщила она. – Недавно звонила премьер-министр.

– Да, Анна очень беспокоится за Никласа. – Тор кивнул. – Я разговаривал с ней не далее как сегодня утром. У них с Никласом… близкие отношения.

– Тогда приступим к нашим вопросам?

Она усвоила это уже в самом начале работы следователем. Чем менее заинтересованным выглядит следователь, когда выслушивает допрашиваемого, тем больше расслабляется последний. И, соответственно, больше говорит.

– Давайте! – Тор хлопнул в ладоши. – Надеюсь, мы быстро управимся, и я смогу вернуться к своим неуемным попыткам восстановить в Швеции верховенство закона.

Юлия поморщилась. Этот тип действительно возомнил о себе невесть что.

– Наконец мы обнаружили связь между людьми, чьи кости найдены в метро, – начала она.

Тор ждал продолжения.

– Двадцать лет назад каждая из жертв столкнулась с некоторыми… жизненными трудностями.

– Трудностями?

Теперь мужчина в кресле напротив выглядел растерянным. Несмотря на всю свою безупречность.

– Да, все они переживали не лучшее время. К счастью, каждому помогли выкарабкаться.

Юлия сделала паузу. Тор как будто все еще ничего не понимал. Она осторожно оглянулась на камеру в углу, чтобы убедиться, что запись ведется.

– И каким образом им помогли? – спросил Тор.

– Помощь принимала разные формы в каждом конкретном случае. Денежные инвестиции. Нужные контакты. Она исходила от разных лиц и предприятий, но имела одну основу. Hird AB[25], знакомое название?

Тор вздрогнул.

– Это была компания моего отца. Точнее, деда, – пробормотал он. – Но как… на что вы намекаете?

– Вы имеете какое-то отношение к этой компании?

– Нет, я никогда не интересовался бизнесом. Еще в юности увлекся политикой, начал карьеру в умеренной коалиционной партии. При этом я не отрицаю, что именно семейный бизнес обеспечил мне безбедное существование… Но никакого другого отношения к нему я не имею. Ни к этой, ни к какой-либо другой семейной компании.

– Все происходило после смерти вашего отца, – спокойно возразила Юлия, глядя ему в глаза. – А ваш дед умер еще в 1983 году.

– Повторюсь, я ничего об этом не знаю. – Теперь Тор выглядел скорее смущенным. – Все происходит без моего участия. В том, что касается денег, я совершенно безнадежен. Они каждый месяц переводятся на мои счета… есть несколько счетов, для разных целей. Один, к примеру, для содержания дома.

– То есть вам ничего не известно об инвестициях, сделанных двадцать лет тому назад, к примеру, в предприятия Юна Лангсета… Или в карьеру Эрики Севельден и Маркуса Эрикссона… Да и Никласа Стокенберга, если уж на то пошло.

При упоминании последнего имени Тор вздрогнул.

– Какое отношение имеет к этому Никлас? – возмутился он. – Он никогда не говорил ни о каком тяжелом периоде, или как вы там это назвали. Или вы имеете в виду, что моя семья перечисляла деньги Никласу? Нет, я должен был бы об этом знать. У СМИ чутье на такие вещи.

– Не возражаете, если мы повнимательнее посмотрим финансовые операции Hird AB?

– Смотрите сколько хотите. Мне нечего скрывать. Деньги – то, о чем я никогда не заботился. Моей целью всегда было совершенствовать систему… улучшать…

– Как вы относитесь к… прошлому вашей семьи? С учетом вашего решения не принимать участия в семейном бизнесе.

– Полагаю, вы имеете в виду дедушку Харальда? – Тор вздохнул и покачал головой. – Это не то, чем можно гордиться, и я первым готов это признать. Дедушка Харальд умер, когда я был совсем маленький, поэтому все, что я знаю, – это то, что мне о нем рассказывали. Но мы не должны забывать, что он человек другого времени. Тогда люди всерьез верили, что можно картографировать человеческие расы на основании параметров черепа. Хотя… тогда это было что-то вроде сегодняшних генеалогических ДНК-тестов. Возможность узнать что-то о своем происхождении. В прошлом году Никлас подарил всему штабу сертификаты на Рождество и просил прислать ему результаты тестов. По какой-то непонятной причине он счел эту игру забавной. С другой стороны, человечество с незапамятных времен делило себя на группы… мы и они…

– Ваш дед Харальд и отец Руне были как-то связаны с жертвами в метро или Никласом? – перебила Тора Юлия. – Об этом вам что-нибудь известно?

– Я не знал даже имен жертв до того, как вы их при мне упомянули. Уверены, что Никлас имеет какое-то отношение к костям в метро?

– У вас есть теория получше?

– Похищение Никласа имеет политическую подоплеку, вот мое личное мнение, – уверенно заявил Тор.

– Политическую? – переспросила Юлия. – Что вы имеете в виду?

Она оглянулась на камеру в углу. Увидела светящееся красным слово «запись» и снова повернулась к Тору.

– Хаос, – ответил он. – Вот отправная точка многих политических перемен.

– Я не очень хорошо разбираюсь в политике, вам придется объяснить подробнее, чтобы я поняла.

– Два полюса – порядок и хаос, – возвысил голос Тор. – Два начала, смысл которых очевиден. Но и их можно видеть под разными углами, в зависимости от того, кто смотрит. После мировых войн на Западе утвердилась идея демократии, то есть политической свободы и легитимной оппозиции. В Китае такая демократия понимается как парализующая общество и крайне неэффективная. Так порядок или хаос? Китайцы различают экономический и политический либерализм. Рыночный, то есть экономический, либерализм – это благо. Но только не легитимная оппозиция, или свобода слова. Мы в Швеции считаем, что демократия – это норма и очевидная цель для всех стран. Но уже в 1933 году Герберт Тингстен поставил под сомнение жизнеспособность демократии. Что такое демократия, в самом деле, порядок или хаос?

– Не понимаю, какое это может иметь отношение к исчезновению Никласа? – недоумевала Юлия.

Тор склонился над столом.

– Думаю, те, кто его похитил, хотят ввергнуть нашу страну в хаос, – пояснил он. – Те, кто его похитил и, возможно, убил. Следует ожидать, что Никлас не последняя жертва в ряду шведских политиков. Хаос, как я уже сказал. И мы уже на пути к нему. Знаю, что вы, полиция, делаете все, что можете, тем не менее. Перестрелки. Торговля наркотиками. Насилие… Страна балансирует на грани пропасти, и смерть министра юстиции может стать последним, что подтолкнет Швецию в бездну. Что потом? Новая жизнь. То, что до сих пор казалось немыслимым. Хаос – это начало новой истории. Многие считают, что Тингстен