Игра в кости - Камилла Лэкберг

Он остановился. Юлия в очередной раз оглянулась на камеру.

– Сильная рука – вот что нам нужно, чтобы противостоять вызовам времени, с которыми сталкивается мир. Думаю, это и есть то, с чем мы сейчас имеем дело. И это не имеет никакого отношения к тому, как начинала карьеру шведская рок-звезда или кто раскрутил ничем не приметного лектора.

На последней фразе Тор фыркнул.

Юлия встала.

– У меня осталось еще несколько вопросов, – сказала она, – но я должна отлучиться в дамскую комнату.

– Я подожду здесь, – кивнул Тор и потянулся за стаканом воды на столе.

Юлия вышла и направилась в сторону туалета. Завернула за угол, достала телефон и выбрала номер прокурора из списка контактов.

– Здравствуйте, это Юлия Хаммарстен. Мне нужно постановление об аресте, прямо сейчас. Тор Свенссон. Да, именно… Тор Свенссон. Я немедленно вышлю вам все необходимое. Спасибо. И это касается похищения министра юстиции. Думаю, излишне напоминать о срочности. Спасибо.

Она завершила разговор с мрачным выражением лица. Тор, возможно, и безупречен, но он солгал. Зачем – этого Юлия пока не понимала. Но точно знала, что он это сделал. Тор совершил именно ту ошибку, на которую она рассчитывала. Он сказал слишком много.

Адам медленно шел по коридору, вглядываясь в фамилии на табличках. Нужная оказалась в самом конце – «Мэнди Уолл, секретарь социальной службы». Он постучал.

– Войдите! – разрешил голос по ту строну двери.

В кабинете пахло корицей и хвоей. Адам увидел массивную ароматическую свечу. Она горела, издавая потрескивание, как пламя в очаге. И этот звук, с подсвечником адвента, запахом и электрическими гирляндами, создавал неожиданно уютную рождественскую обстановку.

Адам поприветствовал секретаря. Мэнди Уолл ожидала его.

– Если вам нужно, могу включить верхний свет, – сказала она. – Тем, кто вынужден работать на Рождество, не возбраняется перенести праздник в офис, я так считаю. Вот имбирное печенье, угощайтесь.

Мэнди Уолл была крупной женшиной. Легкая красная туника хорошо гармонировала с ее пышными формами.

Она показала на жестяную банку с рождественскими печеньями, но Адам покачал головой.

– Откуда вы? – спросила Мэнди и пристально посмотрела на Адама.

Тот понял вопрос.

– Мои родители были из Уганды.

До сих пор казалось странным говорить о маме в прошедшем времени. Он не знал, сможет ли когда-нибудь привыкнуть.

– Мама переехала сюда, когда была беременна мной, – продолжал Адам. – Она получила кафедру в Уппсальском университете.

– А мой муж из Сомали, – объяснила Мэнди. – Мы познакомились, когда он приезжал сюда по делам. Больше тридцати лет назад, а теперь у нас с Андерсом трое детей, – Мэнди с гордостью указала на фотографию в рамке на столе. – У вас есть дети?

– Пока нет, – ответил Адам, почему-то представил себе Юлию с Харри на руках и поспешил сменить тему: – У меня несколько вопросов о семье, которую вы, судя по полицейским рапортам, одно время опекали.

– Рапорты? – переспросила Мэнди. – То есть эта семья кого-то беспокоила. На них заявляли?

– Да, неоднократно поступали тревожные сигналы от соседей и знакомых. Эта семья фигурирует в одном расследовании, которым мы занимаемся. Вот начальство и решило, что нужно проверить. Я читал старые рапорты. Тогда были задействованы не только социальные службы, но и полиция.

– Тогда?

– Да. Мне следовало сразу предупредить, что речь идет о событиях тридцатилетней давности.

Мэнди поморщилась, как будто ей на колени положили что-то дурно пахнущее. Адам догадался, что с цифровизацией у архива социальной службы дело обстоит примерно так же, как и у архива полиции. То есть из рук вон плохо.

Мэнди показала на стул для посетителей, и Адам сел.

Не в силах и дальше противостоять аппетитному имбирному запаху, взял из банки одно печенье в форме сердечка.

– Тридцать лет назад я только начинала здесь работать, – пояснила Мэнди. – С тех пор через мои руки прошли тысячи семей. О ком, собственно, идет речь?

Адам кивнул. Прожевал, прежде чем продолжить, потому что рот был полон имбирного печенья.

– Свенссоны, Бьёрн и Линда, с сыном. У меня есть номер дела.

– Отлично! Это упрощает задачу.

Мэнди надела очки, которые висели у нее на шее на шнурке, взяла у Адама листок с информацией и принялась вводить ее в компьютер. При этом она что-то напевала под нос, и этот звук приятно гармонировал с потрескиванием ароматической свечи.

– Вот они, – Мэнди показала на экран. – Теперь припоминаю. Оба родителя имели проблемы с психическим здоровьем. Бьёрна несколько раз госпитализтировали, депрессивно-маниакальный психоз. Или биполярное расстройство, как это сейчас называется. Линда страдала от депрессии. Мы не раз обсуждали вопрос о изъятии из семьи мальчика Маттиаса, но проблема, если здесь уместно это слово, заключалась в том, что, когда Бьёрн и Линда чувствовали себя хорошо, они были идеальными родителями. Поэтому в конце концов мы решили оставить Маттиаса им. Мы помогали семье, чем только могли, и все равно…

– Линда покончила собой, насколько мне известно?

Юлия рассказала Адаму то немногое, что ей удалось узнать от Тора о трагической судьбе семьи.

Мэнди нахмурилась.

– Да, она спрыгнула с моста. После этого Бьёрн с мальчиком исчезли. Мы полагали, что Бьёрн последовал за женой, взяв с собой сына, но тела так и не были найдены. Печально. Невероятно печально. Бьёрн ведь не был одинок. Его поддерживал брат… Руне. Да, Руне Свенссон. Они много общались семьями.

Мэнди сняла очки и подняла глаза на Адама.

– А почему вы о них спрашиваете? Вы их нашли?

Адам тряхнул головой, прогоняя мысли.

– К сожалению, большего я вам сказать не могу.

Мэнди коротко кивнула. Сразу стало ясно, что ей не впервой слышать эти слова.

– Я напишу все, что у нас есть, – сказала она. – Надеюсь, это вам пригодится. – Ее лицо просветлело. – Возьмите еще печенья. Если не хотите сердечко, я вытащу туфельку.

Адаму сразу вспомнилось, как мама угрожала ему тапком. Он обезоруживающе выставил ладони, чувствуя, как улыбка распространяется от уха до уха, и взял из банки еще одно сердечко.

Винсент оглянулся на гостиную в квартире Мины, чтобы убедиться, что Натали их не слышит. Как и все ее ровесники, она была поглощена последним сезоном Netflix. Когда Винсент порекомендовал ей «Роковой патруль» на НВО Мах, девочка странно на него посмотрела.

– Спасибо, что разрешила приехать сюда, – сказал Винсент.

– Ты всегда можешь прийти в эту квартиру, – ответила Мина, улыбаясь. – Я думала, ты знаешь это. Моя крепость долго оставалась неприступной, и ты видишь, чем все кончилось.

Она положила остатки обеда, своего и Натали, в холодильник. Винсент молчал. То, что она не