Приют Русалки - Лэй Ми

Есть одна вещь, о которой Ма На не лгала, – у нее и правда много денег. Эти деньги – наш источник жизни в последние несколько дней.

Я не смею оставаться на одном месте слишком долго. Более того, теперь я могу догадаться, почему Винсент считал это место «запретной зоной». Поэтому нам приходится каждый день менять несколько отводных труб, чтобы спрятаться. Каждый раз, когда я завязываю Ма На глаза и отвожу ее в другое место, она до смерти боится, что я убью ее или оставлю здесь одну.

Не сказать, чтобы я не думала об этом. Все, с чем я столкнулась, произошло из-за нее. Она буквально обнулила мою жизнь – и смогла жить со спокойной совестью, горделиво задирая голову… Бог знает, сколько раз мне хотелось засунуть ее голову в воду и утопить! Или просто бросить ее здесь и уйти… Однако я этого не сделала.

На самом деле я не знаю, что буду делать. Не знаю, почему я вытащила ее и спрятала в ливневой канализации. Сейчас в моей голове либо пустота, либо ужасный беспорядок.

Я думала об учителе Чжоу и сравнивала его с извращенным демоном. Я думала о Ян Лэ, задаваясь вопросом, почему он хотел встретиться с Ма На. Я также думала о девушке, которая помогла мне сбежать, – даже не узнала ее имени… Но чаще всего я думала о Винсенте, особенно когда просыпалась. Мне требовалось много времени, чтобы прийти в себя, а затем мое сердце замирало: первая мысль, которая приходила мне в голову, была о том, что Винсента больше нет.

Это заставило меня осознать одну вещь: так называемая сердечная боль – не метафора, а настоящая боль; та, из-за которой люди не могут дышать, которая заставляет тебя сворачиваться в клубок.

Я жалела, что не уехала из города как можно скорее – тогда не увидела бы, как его сбивает машина. Последнее впечатление, которое у него обо мне осталось, – то, что я чистая, опрятная, с легкой улыбкой на лице. Но я знала, что это несправедливо по отношению к нему. В мыслях Винсента я всегда буду той Сяо Лань, за которую он готов был бороться до смерти.

Я знаю обо всем, что он сделал. Однако это не уменьшило моей тоски по нему. Для мира он может быть отвратительным преступником; для меня же он мягкий и добрый Винсент. Хотя это звучит немного смешно, я действительно смогла получить то, чего никто и никогда не получает от убийцы, – что-то похожее на любовь. Когда все относились ко мне как к ненужному предмету, он считал меня сокровищем.

Самое большое счастье в жизни – быть уверенным, что тебя любят другие. Эта любовь увесистым грузом лежит на моих плечах. Я наконец осознала, почему все еще торчу в подземной сети ливневых труб. Я хочу что-то сделать для Винсента. Не для кого-то еще, а только для него.

* * *

Придя домой, хорошо выспавшись и съев несколько вкусных блюд, приготовленных его женой, Ван Сяньцзян почувствовал, что его дух и физические силы наконец восстанавливаются. В 8:30 утра он, пошатываясь, пришел на работу. К нему тут же подбежал взволнованный молодой полицейский:

– Дядя Ван, наконец-то вы здесь…

– Что случилось?

– Вы помните вещественные доказательства, найденные в резервуаре под музеем? – Молодой полицейский был взбудоражен. – Ребята из технической группы приложили немало усилий – и наконец нашли отпечатки пальцев на кошельке! Угадайте чьи?

– А?

– Это отпечатки того бездомного!

– Ага, понятно… – И Ван Сяньцзян, по-прежнему спокойный, двинулся к офису оперативной группы, сложив руки за спиной.

Не получив от него ожидаемой реакции, молодой полицейский застенчиво произнес:

– Дядя Ван, на этот раз вы совершили подвиг.

– Этот парень был мусорщиком, и отпечатков его пальцев на кошельке недостаточно, чтобы полностью все объяснить. – Ван Сяньцзян усмехнулся: – Подождем еще немного.

В это время у двери раздался шум. Там появился мужчина средних лет в костюме. В одной руке он держал изящную сумочку, а другой тащил сопротивляющегося пацана.

– Есть тут кто-нибудь? – Лицо мужчины полыхало. – Я хочу сделать заявление!

Молодой полицейский подошел к нему:

– Зачем вы кричите? Что хотите сообщить?

Мужчина средних лет отвернулся от него:

– Вам я не могу сказать.

Затем он окинул взглядом зал – и наконец увидел Ван Сяньцзяна.

– Товарищ, вы ведь за главного? – Мужчина подтолкнул мальчика к нему: – Я хочу сообщить об одном деле!

Ван Сяньцзян нахмурился:

– Расскажите мне, что случилось, только помедленнее.

– Моя дочь пропала. – Он указал на мальчика, свирепо глядя на него. – Его рук дело!

Мальчик, потирая плечо, несчастно сказал:

– Дядя Ма, вы не можете так несправедливо обвинять меня!

Их диалог еще больше запутал Ван Сяньцзяна:

– Как зовут вашу дочь, сколько ей лет и где она исчезла?

– Мою дочь зовут Ма На, ей семнадцать, она учится в средней школе номер четыре. – Мужчина сильно толкнул парня: – Она исчезла позавчера вечером. Об остальном расспросите его!

Тот занервничал:

– Дядя Ма, я правда не знаю, где Ма На!

– Ты несешь чушь! – Мужчина занес руку для удара. – Ма На специально накрасилась перед выходом; к кому еще она могла пойти, как не к тебе?

Ван Сяньцзян попытался успокоить мужчину, но тот не унимался:

– Я спросил охранника – ты околачивался у ворот школы в тот вечер!

– Да, я договорился встретиться кое с кем у школы, – поспешно объяснил подросток. – Но не с Ма На.

Ван Сяньцзян посмотрел на парня:

– Кто ты?

Прежде чем тот успел ответить, мужчина опередил его:

– Ян Лэ, из средней школы номер четыре, одноклассник моей дочери.

Ван Сяньцзян повернулся к нему:

– Товарищ, ваша дочь исчезла позавчера вечером, и вы только сейчас сообщаете об этом?

– Я и сообщил об этом той ночью! – Мужчина уставился на него. – Было почти двенадцать, а моя дочь все не возвращалась… Как же я мог не сообщить об этом?

– Куда вы обращались?

– В полицейский участок на улице Цайда.

– Тогда идите и спрашивайте их, зачем врываться к нам?

– Этот гребаный полицейский участок бесполезен! Прошло два дня, и никаких новостей… – Он сердито указал на Ван Сяньцзяна: – Мне все равно, насколько высока ваша должность, но вы должны отнестись к этому серьезно! Молодая девушка исчезла средь бела дня. Зачем тогда вы нам, товарищи полицейские? Вам не стыдно пускать на ветер деньги налогоплательщиков?

Ван Сяньцзян тихо вздохнул, понимая, что столкнулся со скандалистом.

– Я здесь не главный,