История и миф - Юрий Викторович Андреев

Это сопоставление позволяет сделать вывод, что в греческой литературе IV в., а, может быть, уже и более раннего времени существовала традиция утопически-фантастических рассказов о дальних странах (чаще всего расположенных где-то далеко на западе, в океане, т. к. восточного океана греки еще не знали), которая могла оказать известное влияние на формирование платоновского мифа.

II. Фрески острова Санторин[41]

С островом Санторин или, как называли его древние, Фера связана одна из самых громких археологических сенсаций XX столетия. Благодаря недавним открытиям этот небольшой островок занимает теперь почетное место в ряду таких прославленных достопримечательностей Эгейского мира, как Троя, Микены, Тиринф, Кносс, Пилос и немногие другие. Впрочем, и сам по себе Санторин, даже если отвлечься на минуту от открытых здесь памятников древнего искусства, представляет собой одно из самых примечательных мест, расположенных в пределах Эгейского бассейна, да, пожалуй, и всего Средиземноморья. Достаточно сказать, что здесь находится один из крупнейших очагов вулканической активности на территории этого региона. Вулкан еще не заглох и время от времени напоминает о себе жителям островка и его окрестностей. Последнее большое извержение было здесь в 1956 г. Во время этой катастрофы в течение 45 сек. было уничтожено более 2 тыс. домов в деревнях, разбросанных по берегам острова. Но это бедствие меркнет перед теми грандиозными катаклизмами, которые происходили здесь когда-то в далекой древности.

Теперешний Санторин (см. цветную вклейку) состоит, собственно говоря, из двух небольших островков: Фера и Ферасиа. Эти островки есть не что иное, как разорванные края кратера вулкана. Их почти вертикально обрывающиеся в море внутренние берега — остатки стенок кратера, а широкая и глубокая (глубина ее достигает в некоторых местах 300 метров, поперечник — в самой широкой части — 11 км) лагуна между двумя островами это и есть сам кратер вулкана, заполненный некогда ворвавшейся в него морской водой. В геологии такие впадины называют обычно «кальдера», т. е. «котел». Центром санторинской кальдеры является маленький лавовый островок Неа Камени. Он все время увеличивается в размерах и со временем, очевидно, заполнит всю впадину. Основная часть территории Санторина покрыта толстым слоем пемзы и вулканического пепла. В некоторых местах этот слой достигает толщины 66 м. Специалисты-вулканологи считают, что такая огромная масса вулканических продуктов не могла образоваться обычным путем, т. е. в результате многократно повторяющихся извержений. Слой пепла и пемзы такой толщины мог получиться только в том случае, если бы все содержимое вулкана было выброшено наружу, а это могло произойти только в результате колоссального взрыва, практически уничтожившего весь вулкан. Взрыв расколол кратер вулкана, стены которого, не выдержав собственной тяжести, обрушились в море. Теперешняя кальдера Санторина и есть, собственно говоря, результат этого взрыва. Многие думают теперь, что санторинская катастрофа, разразившаяся примерно на рубеже XVI–XV вв. до н. э., по своим масштабам и гибельности своих последствий превосходила даже печально знаменитое извержение вулкана Кракатау в Индонезии в 1883 г., ибо и сам санторинский вулкан был грандиознее Кракатау.

Санторин уже давно привлек к себе внимание археологов. Еще в 60-х гг. XX в. рабочие, добывавшие вулканический пепел на островке Ферасиа (его отправляли затем в Египет на стройку Суэцкого канала и использовали для производства цемента), наткнулись на древние стены, сложенные из массивных каменных блоков. За раскопки взялся хозяин карьера грек Алафудос, которому помогал французский геолог Фуке. Ими были открыты внушительных размеров постройка, состоявшая из нескольких комнат, двор, обнесенный каменной стеной. Внутри дома были найдены зерна ячменя и других злаков, много керамики, орудия, сделанные из камня, и части человеческого скелета.

В последующие годы на Санторине побывало несколько археологических экспедиций, обследовавших различные пункты на территории острова. Самой большой была немецкая экспедиция под руководством Г. фон Гертрингена, которая в 1895–1898 гг. обследовала место, на котором когда-то стоял греческий городок Фера античного времени. Здесь было найдено довольно большое количество надписей, в том числе очень древних. Находки, имеющие отношение к более ранним периодам в истории острова, встречаются в это время лишь эпизодически. Пожалуй, самой ценной из этих находок был клинок бронзового кинжала с золотой инкрустацией, изображающей боевые топоры, того же типа, что и кинжалы, найденные Шлиманом в Микенах, который археолог Цан приобрел у одного местного крестьянина. Время от времени археологи натыкались на древние постройки, остатки домашней утвари и другие предметы, свидетельствующие о том, что когда-то жизнь на острове била ключом. Однако вплоть до недавнего времени это были лишь случайные разрозненные находки. Систематические раскопки на острове практически не велись.

Только в 1967 г. за это дело взялся выдающийся греческий археолог Сп. Маринатос. Ему-то и принадлежит главная заслуга в тех открытиях, о которых мы будем сегодня говорить. Маринатос пришел на Санторин не случайно и не просто потому, что он поддался мрачному обаянию этого удивительного места. Начиная раскопки, он твердо знал, чего он хочет. Главная цель Маринатоса заключалась в том, чтобы добыть факты, которые могли бы подтвердить одну его гипотезу более чем тридцатилетней давности. Согласно этой гипотезе, взрыв санторинского вулкана имел роковые последствия для минойской цивилизации Крита. Эта катастрофа нанесла ей такой тяжелый удар, от которого она уже никогда не смогла полностью оправиться.

Сейчас еще нельзя сказать с уверенностью, что Маринатосу удалось найти именно то, что он искал, и сделать свою гипотезу настоящей научной теорией. Вопрос о причинах упадка, а затем и гибели минойской цивилизации пока еще далек от своего окончательного решения. Здесь есть свои трудности и немалые, но на них я сейчас не буду останавливаться. Но независимо оттого, каковы будут окончательные результаты уже давно тянущейся вокруг этого вопроса дискуссии, даже и того, что было сделано Маринатосом за семь археологических сезонов, проведенных им на Санторине, вполне достаточно для того, чтобы обессмертить его имя и имена других участников экспедиции.

Местом для своих раскопок Маринатос выбрал глубокую лощину, спускающуюся к морю, неподалеку от деревушки Акротири на южной оконечности острова Феры. Слой пепла и пемзы был здесь сильно размыт водой ручья и дождями, и поэтому археологам не пришлось зарываться особенно глубоко в толщу вулканических отложений. Раскопки велись по хорошо продуманной системе и очень тщательно. Каждая вновь открытая постройка или участок улицы немедленно перекрывались специальной крышей из гелленита, под прикрытием которой велись все дальнейшие работы. Сам Маринатос пишет, что он с самого начала поставил своей целью превратить открытое им поселение в музей и поэтому требовал от своих сотрудников чрезвычайно бережного отношения буквально к каждому камню в стене дома или в вымостке.

За время раскопок был открыл целый квартал двух- и трехэтажных домов,