Звук в кино. Как создаются иллюзии - Елена Маслова
Хрестоматийный пример метадиегетического звука в фильме «Спасти рядового Райана» (1998) режиссера Стивена Спилберга. Капитана Миллера контузит, и мы слышим весь мир как бы приглушенным. Как будто это нас оглушил взрыв и мы стали слышать реальные звуки тише, как через вату.
Звукорежиссер создает звуковую картину экранного мира, играя диегетическими и метадиегетическими звуками, делая зрителя то наблюдателем, то участником.
Фоновые звуки как художественный образ
Фоновые шумы – это звуки предметов, механизмов, транспорта, людей, животных, это практически все звуки, которые не относятся к атмосферным паузам и синхронным шумам. Звук должен вызывать ассоциацию. Для меня, чье детство прошло возле моря, звук удаляющейся моторной лодки в пять утра – абсолютно органичный звук для морского побережья. Это звук из детства, связанный с безмятежностью и спокойствием раннего утра. В это время рыбаки уходят в море ловить рыбу.
Я помню, как широко расстилался звук лодки по спокойной поверхности воды. И в своем первом фильме в эпизоде раннего утра на морском берегу я использовала этот звук. Но для моего режиссера, городского жителя, далекого от моря, этот звук не ассоциировался с утренним морем, и звук лодки безжалостно выбросили из монтажа. Хуже от этого фильм не стал.
Замечательный пример художественного образа фонового шума представлен в старом фильме Эльдара Рязанова «Забытая мелодия для флейты» 1987 года. Звукорежиссер фильма Семен Литвинов. Чиновника Леонида играет Леонид Филатов, медсестру Лиду – Татьяна Догилева. Чиновник влюблен в свою медсестру Лиду. Когда медсестра увольняется, у Леонида случается инфаркт и он падает в своем кабинете со словами: «Лиду, Лиду». В следующем кадре мы видим, как по дороге несется скорая помощь с включенной сиреной. Это обычная скорая помощь. Но мы явно слышим в звуке сирены слова «Ли-ду, Ли-ду». А когда машина въезжает во двор чиновника и проезжает мимо уходящей медсестры, то сирена выговаривает: «Ли-да, Ли-да!» Режиссер показывает нам крупный план лица Лиды, и мы видим, что зов услышан. Она бросается к Леониду, и все кончается хорошо.
Фактур звучания сирены скорой помощи очень много. Это может быть и сплошной воющий сигнал, и прерывистый, и низкий хриплый, и какой угодно еще. Но звукорежиссер подложил именно этот, похожий по звучанию на «Лиду».
Характерно, что звук сирены как бы вылился из слов Леонида. А слоги имени, которое повторяет Леонид, психологически подготовили зрителя к тому, чтобы он услышал в звуке сирены не что-нибудь, а именно имя Лиды. Эпизод получился очень драматичным. Тайм-код: 00.52.13–00.53.48.
В фильме «Довод» режиссера Кристофера Нолана поезд, который зрители видели на экране, перекрывал сцену пыток. Но страшным был именно компилятивный звук поезда, который имитировал крик боли. Основу этого звука, похоже, составлял визг раненого животного, что, наряду с натуральным звуком поезда, тоже является фоновым звуком.
Звукорежиссеры собирают интересные фактуры звуков со страстью коллекционеров. Ведь их можно использовать для создания неожиданных образов. Хруст льда в луже с успехом может выполнить роль трескающегося стекла батискафа под водой. Звук стоматологической бормашины со звуками открывающейся дверцы медицинского шкафчика на роликах могут звучать как шаги или движения робота. Звуки вызывают ассоциации.
Для своего первого фильма из серии «Звездных войн» (1977) режиссер Джордж Лукас пригласил звукорежиссера Бена Бёрта и сразу дал ему задание оживить персонаж вуки. Это народ, который живет на планете Кашиик и отличается необыкновенными способностями к механике. В фильме это был Чубакка, сокращенно Чуи.
На разработку голоса и языка Чуи у Бена Бёрта ушла бо́льшая часть года. Он искал животное, которое издавало бы достаточно выразительные вокальные звуки, подходящие для вуки.
Претендентов было много, но Бёрт выбрал молодого медведя по имени Пух. Если присмотреться к строению головы Чуи, то можно заметить сходство с головой медведя. Звукорежиссер выбрал медвежонка не только за это сходство. Бёрт уже представлял себе голос персонажа и нашел именно то, что искал. Голос Пуха записывали целый день в вольере, провоцируя его на различные реакции. Нужно было создать подобие осмысленной речи, поэтому нужны были разнообразные звуки, похожие на интонированную речь.
Особенно хорошо медвежонок реагировал, когда ему показывали хлеб. Ему нравилось лакомство, и он издавал урчание, когда его ел. Из записанных вариантов голоса молодого медведя Пуха и составлен язык, на котором разговаривает Чуи[30]. Голос медвежонка – это тоже фоновый звук.
Фоновые звуки запоминаются вместе с ассоциациями, которые они вызывают. На высоте 3000 метров, где находится пик горнолыжного курорта Чимбулак, мне пришлось испытать прикосновение легких белых облаков. Оказалось, что белые пушистые облака – это не мягкие «белокрылые лошадки» из песенки в мультфильме, а скопление мельчайших и очень острых яростных льдинок. Возникло ощущение, будто тысячи ос хотят вонзить в меня свои жала, но ломают их об меня с легким звуком крошечных стеклянных копий. Мне тут же вспомнился звук из нашей студийной фонотеки под названием «звон хрустальной люстры» – такой же легкий, острый и мертвенно холодный.
Этому звуку из фонотеки несколько лет, но при прикосновении облаков к моим рукам на высоте в 3000 метров над уровнем моря я тут же вспомнила и этот звук, и образ из романа Гессе, и фрагмент фильма, на котором работала.
В романе Германа Гессе «Степной волк» есть такие слова: «Подлинный человек, пройдя через людские страдания, пороки, ошибки, страсти и недоразумения, прорывается в вечность, в мировое пространство», которое в романе связано с холодной хрустальной и прозрачной ясностью. Души Моцарта, Генделя и других великих обитают в этой холодной вечности.
Ну, а мы в эфире обитаем,
Мы во льду астральной вышины
Юности и старости не знаем,
Возраста и пола лишены…
Холодом сплошным объяты мы,
Холоден и звонок смех наш вечный…[31]
В фильме «Прикосновение» (1989) режиссера Аманжола Айтуарова есть эпизод, где слепая девушка влюбляется и происходит чудо – она прозревает. Героиня впервые видит голубое небо, и в этот момент слышит легкий хрустальный перезвон вечности. Там, наверху, где астральный холод, все известно о природе человеческой души, о любви и о предательстве. Девушка, как и человек из романа Гессе, прошла через страдания и ошибки, и вот теперь она слышит хрустальную ясность астральной тишины. Девушку предает любимый и она погибает. Тайм-код: 00.49.15–00.49.33.
Очень часто фоновый звук применяется в создании саспенса. Митта пишет: «Режиссер, который ввел в обиход этот термин, – Альфред Хичкок. Он назвал саспенсом "самое интенсивное представление о драматической ситуации, которое только возможно". …Он как-то сказал, что, когда сочиняет истории, его больше всего волнуют не характеры, а лестницы, которые скрипят… Лестницы, которые скрипят, могут обрушиться под героем. Это чувство он и назвал "саспенс"»[32].
В этом все дело. Режиссер в фильме показал, что лестница скрипела, когда на нее наступали, а значит, она неисправна, подпилена, надломилась от старости, не важно, что именно с ней случилось, а важно только то, что зрителю донесли эту волнующую подробность, и он начинает ждать, что герой наступит на сломанную ступеньку и с ним случится непоправимое. Это ожидание самого страшного и есть саспенс.
Скрип – невероятно художественный звук. Он почти на равных соперничает с человеческим голосом по разнообразию тембров, фактур и интонаций. Скрипом можно нейтрально обозначить открывание двери, а можно испугать неожиданным дверным скрипом в пустом доме. Достаточно поскрипеть половицей, когда в доме якобы никого нет, и вот вам пожалуйста – саспенс. Скрипом болтающейся ставни можно показать заброшенность дома, в котором живет привидение.
В комедии Леонида Гайдая «Кавказская пленница» (1967) ворон залетал в дом через внезапно открывшееся окно и пугал до смерти товарища Саахова. Ворон усаживался на дверцу платяного шкафа и со скрипом открывал ее в самый
