Моя мать прокляла мое имя - Анамели Сальгадо Рейес

В ночь перед тем, как Ангустиас и Фелиситас покинули Долину, Ольвидо предложила имя Соледад[105].

– Серьезно? – прошипела Ангустиас. – После того, что ты только что мне сказала? Я была права. Ты ее ненавидишь.

– Я имею в виду не в смысле одиночества, – пустилась в объяснения Ольвидо. – Я хочу, чтобы она выросла независимой, научилась рассчитывать только на себя. И чтобы ты поняла, что она прекрасно обойдется без тебя.

– Без своей матери? – выдавила Ангустиас, которую уже накрывала очередная волна слез.

– Без тебя.

– Твоей маме следовало назвать тебя Фе[106], – говорит Ольвидо внучке во время первого кулинарного урока, или, как его предпочитает называть Фелиситас, урока зельеварения. – Тебе не хватает веры.

– В тебя или в еду? – спрашивает Фелиситас, ковыряя подгоревший рис.

– В себя, – отвечает Ольвидо. Ее слова звучат скорее как упрек, чем как попытка подбодрить.

– Вера здесь ни при чем. Я просто не умею готовить. Или твои блюда слишком сложные.

Ольвидо усмехается:

– Я попросила тебя сварить рис! Проще не придумаешь.

– Да, но мама обычно использует сухие приправы, а ты меня заставила делать какой-то особенный соус.

– Из трех ингредиентов!

– Из четырех! И у тебя старая сковородка. Всего пятнадцать минут готовки, а дно уже подгорело.

– Поэтому я и сказала следить. Нет. Стой. Чую, что ты собираешься сказать. «Я понятия не имею, как это должно выглядеть», – передразнивает Ольвидо, подражая голосу Фелиситас. – Ты всему научишься.

Фелиситас сердито выдыхает:

– Нет, не научусь. Если ты будешь меня так учить, то точно нет. Я тебя спрашиваю: «Когда это будет готово?» Ты отвечаешь: «Определяй на глаз». Сколько воды? «Сколько надо». Сколько соли? «По вкусу». Что это за инструкции? Я думала, мы начнем с чего-нибудь простого, например спагетти с фрикадельками или что-то в этом роде.

Ольвидо хмурится:

– С фрикадельками?

– Ну да. – Фелиситас откидываясь на спинку стула. – Или нам придется самим делать макароны, чтобы все получилось? Подожди. Ты не знаешь, что такое фрикадельки?

– Dilo en español[107].

Фелиситас задумчиво постукивает пальцем по подбородку:

– Хм, bolas de carne?[108]

– ¿Bolas de?.. ¡Ah, albóndigas![109]

– Альбон… что?

– Al-bón-di-gas, – медленно повторяет Ольвидо. – Ну конечно, мы можем их приготовить. Только нам понадобятся кинза, помидоры, лук, чеснок, яйца, мясо, рис, картофель, морковь и тыква. И, как всегда, масло, вода и соль. Закрой рот, а то проглотишь муху.

Фелиситас смотрит на нее растерянно:

– Мне кажется, мы говорим о разном.

– Об одном. Просто мексиканские albóndigas совсем другие. Они готовятся на бульоне, и их не подают со спагетти. Мексиканские спагетти тоже отличаются. Например, соус для зеленых спагетти…

– Зеленых?

– Не перебивай. Соус для зеленых спагетти делают из перца поблано[110], чеснока, лука…

– И кинзы, – завершает список Фелиситас.

Ольвидо цокает языком:

– Неужели мама никогда тебе их не готовила?

– Если это так же сложно, как и другие вещи, которые ты описывала, у нее не было времени.

– Мы займемся зелеными спагетти завтра, – обещает Ольвидо, – а сегодня давай сосредоточимся на рисе. Ты веришь в то, что сможешь приготовить следующую порцию правильно?

– Нет, – признается Фелиситас, подходя к плите, и вновь сжигает две порции риса. У них нет времени разбирать ее неудачу. Стрелки кухонных часов сигнализируют о том, что скоро придет Ангустиас. Ольвидо и Фелиситас складывают съедобные результаты сегодняшнего урока в пластиковый контейнер Самары, и Фелиситас относит их в соседский дом, пока Ольвидо начинает уборку. Будет справедливо отдавать еду соседям, ведь она приготовлена из купленных ими продуктов.

Ольвидо было ужасно неловко, когда Фелиситас попросила Самару о помощи, но внучка даже не успела что-то объяснить, как Самара принялась рыться в кладовке.

– Думаю, это прекрасно, что ты учишься готовить, – сказала она, наполняя бумажный пакет помидорами, луком, перцем и кинзой. – А мне не терпится снова попробовать вашу сальсу, донья Ольвидо. – Самара окинула взглядом кухню, будто могла увидеть соседку. – Мама всегда жалуется, что моя недостаточно острая.

– Она на вкус как томатный суп, – заявила донья Сараи. – Может, на этой неделе вы могли бы приготовить patitas de puerco?[111] У Самары, видите ли, отвращение ко всему, что выглядит как части тела.

– Если что-то похоже на часть тела животного, оно должно оставаться у животного, – парировала Самара. – И знаешь что? Со следующей недели я буду готовить только вегетарианские блюда.

– Ты хочешь меня убить? – воскликнула донья Сараи. – Теперь ты должна готовить для нас, Ольвидо. Моя дочь снова пытается стать веганкой. – Она произнесла слово «веганка» с тем же отвращением, с каким Ольвидо обычно произносила слово bruja.

– Вряд ли у меня когда-нибудь получатся patitas de puerco, – говорит Фелиситас бабушке, пока они наблюдают, как Ангустиас выходит из машины.

– С таким настроем точно нет, – улыбается Ольвидо. В отличие от Фелиситас, она считает их первый кулинарный урок успешным. Ей удалось воздержаться от личных вопросов, даже когда Фелиситас приоткрыла окно в свою жизнь.

Последующие уроки даются не так легко. Фелиситас привыкает к Ольвидо, но происходит это медленно, словно поставленный в духовку пирог потихоньку заполняет форму под тиканье настенных часов. С каждым вопросом тесто чуточку поднимается. Главное – не перестараться, иначе пирог попросту вывалится наружу.

Поначалу Фелиситас ограничивает тему их разговоров нынешним состоянием Ольвидо. Она снова спрашивает, куда та девается, когда ее нет рядом с Ангустиас.

– Просто брожу поблизости, – отвечает Ольвидо. – Тортилья подгорает. Переверни-ка ее.

– Где поблизости? – не отстает Фелиситас.

– По городу. Заглядываю к друзьям. Иногда захожу в церковь, – признается Ольвидо, больше не видя причин скрывать эту часть правды.

Фелиситас ухмыляется:

– Как трогательно.

– Там спокойно.

– Спокойно? А ты знаешь, сколько фильмов ужасов снято про священников и монашек, и действие происходит в церкви?

– Нет, и тебе пора научиться пользоваться пальцами вместо лопатки, вот так.

– А ты пугаешь своих друзей, когда к ним заходишь?

– Нет, но я напугаю тебя, если ты продолжишь мешать соус ложкой, которую только что облизала.

Фелиситас облизывает деревянную ложку и опускает ее в кастрюлю.

– Ты можешь отправиться в любую точку мира? А побывать в центре Земли, внутри вулкана или облака?

Ольвидо зажмуривается. Внутри вулкана? Кому придет в голову оказаться внутри вулкана? Земля. Вулканы. Облака. Может, Фелиситас станет ученым?

– Не знаю, – говорит она. – Осторожно, горячо.

– Не хочешь проверить?

– Нет.

– Почему нет?

– Вдруг я не смогу вернуться? Я не хочу навечно застрять в центре Земли. На, попробуй.

– Нужно посолить. А если бы ты забралась человеку в грудь и сильно-сильно сжала его сердце, ты бы смогла его убить?