Сто мелодий из бутылки - Сания Шавалиева
Муслим от ужаса лишился дара речи. Хмель моментально улетучился, в висках стало так больно, словно по ним одновременно шибанули молотками.
Оба долго не шевелились.
– Э, алё, – наконец ожил Муслим, за большой палец стянул ногу потерпевшего с баранки, – давай вставай!
Когда понял, что человек мёртв, взвыл, стал биться головой о руль, отрезвел окончательно.
Земля, куда Муслим закопал тело, выглядела так, словно здесь копошились прошлые хозяева, которые после землетрясения пытались найти остатки своего скарба. Сам же дом восстановлению не подлежал, три стены обрушились, четвёртая чудом держалась, но выглядела неважно, казалось, что от ветра кренилась, качалась и поскрипывала. Муслим сидел на груде кирпича и размышлял, что делать с машиной. На вид вроде не страшно, обошлось малыми повреждениями: чуть примят капот, стекло разбито, но и дураку понятно, что был наезд. Начальству можно соврать, что ночью сбил осла или верблюда, но вдруг потребуют предъявить животное? Можно заявить машину в угон, но тогда на поиски милицейской машины поднимутся всей страной. Можно врезаться в дерево, спустить с горки, оставить на железнодорожном переезде – есть ещё много вариантов. Самое главное, как всё объяснить тестю, которому такая убийственная репутация зятя вовсе ни к чему – лишится заказов, званий, премий, наград. Может, действительно свалить?
«Ну дурак! Ну идиот!» – проклинал Муслим своё малодушие, прекрасно понимая, что Зухра быстро найдёт ему замену.
Муслим тасовал идеи, когда в небе ухнула сова, в луче лунного света её тень упала на уцелевшую стену, и тут же пришло решение. Муслим шёл вокруг стены, следом за ним ходила лунная тень, словно подсказывала, покорно освещала путь. С благодарностью глянул вверх – никогда не видел такой яркой полной луны, огромной, почти в полнеба.
Теперь осталось только толкнуть стену. Муслим поставил машину так, чтобы при падении стена всей массой примяла капот и часть крыши. Надавил плечом, навалился всем телом и понял, что ошибся по поводу её рыхлости и неустойчивости. Стена падать не собиралась. Пришлось разгоняться на машине и обрушивать её шаркающим движением. Всё вроде грамотно рассчитал, но в конечном итоге струсил, в последний момент выпрыгнул из машины. И не зря. За метр до стены колесо наткнулось на камень, машина, подпрыгнув, развернулась и капотом врезалась в стену. Когда пыль улеглась, Муслим увидел, что стена практически смяла машину в бутерброд.
К утру машину на «галстуке» оттащили к мастеру в гараж.
Муслим ходил за Гажимжяном-усто, который кружил вокруг машины, время от времени останавливался, ужасался её раздолбленному виду, что-то кричал рабочим. Из-за невозможности её восстановить Муслиму сразу сказал «до свидания». Плакать и ломать в сердцах руки было бесполезно, но Муслим держался до последнего, пытаясь уговорить, умаслить, предложил пять тысяч. Надеялся на чудо. Гажимжян только вздыхал – чистой воды авантюрой было бы согласиться восстановить эту груду металла. Мастер знал пределы своих возможностей, этот заказ был выше его таланта и ресурсов.
– Ну, что вы скажете? – в сотый раз спросил Муслим, и в сотый раз получил отказ. – Гажимжян-усто! – Он заключил мастера в объятия, крепко поцеловал в обе щеки. – Проси что хочешь! Душу отдам.
Мастер что-то говорил про трактор, царапины, Муслим отшучивался, жаловался на тестя, приглашал мастера в гости смотреть на голую девицу в фонтане. Всё помнил смутно, как в тумане. Жутко болела спина, кто-то поставил укол, кто-то отвёз на машине домой, вечером разбудила Зухра.
– Ты чего кричишь?
– А чего я кричу? – испуганно уточнил Муслим.
– Да вроде непонятно.
Они долго пили утренний чай, точнее сказать, Зухра пила, а Муслим, растянувшись на топчане, досыпал вчерашнюю ночь, Зухра намазывала на лепёшку сметану, макала в мёд и без умолку болтала обо всём подряд, иногда замолкая, будто боялась, что Муслим её не слушает. Муслим терпеливо улыбался, любил, как, впрочем, он сейчас любил всё, даже этого муравья, который бесцеремонно спешил по его круглому животу. После сегодняшнего бурного пробуждения Зухра пыталась прятать радость, которая была гораздо слаще дыни.
– О чём мечтаешь? – жена спиной легла на его живот.
– Не поверишь! Ни о чём. Нет ни одной мечты.
– А если вот так? – поцеловала его в губы.
– Сладко. Мёд? – Руки его невольно потекли от талии по её телу.
И тут кто-то громко прокашлялся.
Муслим, не выпуская жену из объятий, поднял голову, заметил Гажимжяна-усто, сразу понял, что ему хана, и грубо погнал жену прочь.
– У нас проблемы, – произнёс Гажимжян-усто, когда недовольная Зухра скрылась в доме.
– У нас?
– Да. У нас с тобой. С первого начнём или сразу десерт принести?!
– Гажимжян-усто, не томи.
– Сегодня утром ко мне приходила милиция, расспрашивали про машины, которые поступали в последнее время.
На развалинах нашли тело, варан раскопал, наполовину сожрал, там следы от машины, стёкла от разбитых фар, краска. А в твоей машине мои рабочие под пассажирским сиденьем нашли лужу крови, повсюду остатки глины, кирпичей, ведь это стена рухнула на твою машину и придавила этого человека насмерть?
– Нет, нет, всё было не так!
– Мне неважно, – отмахнулся Гажимжян-усто. – Я обязан сообщить в милицию, и я это сделаю. Пришёл тебя предупредить.
– Гажимжян-усто, – взмолился Муслим, – давай не будем торопиться, выпьем шотландского виски, тестю из-за границы привезли.
– Я не пью.
– Посидим, поговорим. Пошли в сарай, у меня там укромное местечко, там нам никто не помешает.
– Муслим, мне некогда, у меня куча работы.
– Ну что вы, в самом деле. Чуть-чуть посидим, поговорим. Ты с машиной? Сам не пьёшь, гостям своим возьмёшь. Кто сейчас отказывается от шотландского виски? Подожди, не уходи, я сам принесу. Нет, лучше всё-таки пойдём со мной.
Зашли в сарай, Муслим плотно затворил дверь, зашёл в угол, легко отодвинул шкаф, словно он был на колёсиках, сунул руку вглубь и достал бутылку из толстого стекла, в ажуре тонкой чеканки.
– Бери, дорогой, – Муслим встряхнул бутылку так, чтобы мастер услышал звон монет. – Виски – настоящее золото, стоградусное. Выпьем, чтобы забыть все горести.
Мастер сразу понял, что ему предлагают взятку за молчание.
– Муслим, я не могу. У меня бригада свидетелей. Если я промолчу, другие сдадут.
– Я им тоже передам, все останутся довольны, хорошая штука, голова болеть не будет.
Мастер развернулся к двери.
– Подожди, подожди, дорогой, – схватил его за руку Муслим. Здесь больше нет, но обещаю: к вечеру у тебя будет три таких. – Заметив сомнение в глазах мастера, добавил: – Четыре… пять… шесть. Аллахом клянусь, это целое состояние, работать больше не надо.
