Черная метель - Элисон Стайн

Отец отрицательно покачал головой и, наконец, взглянул на меня.

– Не стоит тратить _ _ _ _ попусту.

После переезда отец начал пить пиво. Странно было видеть эти высокие бутылки в холодильнике, работающем от генератора. Раньше отец выпивал только по особым случаям: на Рождество, в свой день рождения. Мама вообще не пила спиртного. Но теперь отец стал говорить, что пиво дешевле газировки, а воду ему жаль тратить.

– Может, хочешь пивка? – осведомилась я.

Сказала, чтобы его поддеть. Даже просто разговаривать с ним было так же бесполезно, как искать родник в лесу. Отец перевернул всю нашу жизнь – и изменился сам. Здесь, в Колорадо, он стал больше времени проводить в одиночестве. Его новые правила стали еще жестче. Мы должны были раньше ложиться спать, нам не разрешалось пользоваться генератором по вечерам. На меня он все время орал, требуя слушать внимательнее.

Но сам никого вокруг не слышал.

Отец потер руками лицо, еще больше испачкав щеки.

– Пойду домой. Как ты там поработала?

– Хорошо.

Какой-то автомобиль на трассе сначала вроде бы притормозил, но потом проехал мимо. Некто по имени Рэй вернулся домой.

Отец направился к дому. В поле с трудом тянулись вверх ячмень и картофель, вперемежку с белыми цветками гречихи. Папа называл ростки гречихи «волонтерами»; мы их не сажали и понятия не имели, что с ними делать. Ближе к дому росли бобы – похоже, единственная культура, которой здесь понравилось. Они бойко ползли вверх по воткнутым для них колышкам. Их толстые зеленые плети напомнили мне мертвых змей.

Сколько времени понадобилось старожилам, уничтожавшим змей, чтобы убедиться в бессмысленности этого суеверного обряда? Облака упорно оставались такими же нестерпимо белыми и сухими, как старые кости. Вот юмор: погода-то прекрасная – если жара вам не в тягость и не нужно заниматься сельским хозяйством.

Я поспешила за отцом, стараясь идти с ним в ногу. Я держалась слева – здоровым ухом к нему. Он не любил, когда я неправильно понимала или совсем не слышала, что он говорит. И уж совсем ему не нравилось, когда я напоминала о своей глухоте. Мама говорила, что папа при этом расстраивается.

Но сегодня я его точно достала, можно было не сомневаться.

– Хочешь, я схожу в библиотеку и узнаю прогноз погоды? – предложила я.

– С таким же успехом я могу узнать погоду по телефону.

У него-то был телефон. У нас с Амелией не было.

– Я не хочу, чтобы ты ходила в эту _ _ _ _ библиотеку, – добавил отец.

– Но я могла бы выяснить, почему так жарко и сухо… – У нас на ферме не было Интернета, поэтому мы не могли ничего узнать. – Может быть, люди что-нибудь предпринимают. Может быть, проходят собрания фермеров.

Я знала, что собрания проходят (об этом сообщила мне Луиза), но отец, возможно, с большей охотой посещал бы их, если бы думал, что мы сами узнали об этих собраниях.

– Все, с кем мне _ _ _ _ поговорить, живут здесь. – Отец, похлопав меня по плечу, попытался улыбнуться. Улыбка вышла натянутой, а на плече у меня остался грязный отпечаток его ладони. – Это моя семья.

– Я просто думаю, что кто-нибудь мог бы помочь…

– Я сказал «нет», Тея. Я не хочу, чтобы ты ходила в эту библиотеку. Интернет будет забивать тебе голову мусором. Ты будешь подолгу просиживать перед экраном. Ты должна ходить на работу и возвращаться домой, вот и все.

– Да, сэр.

Интернет полон мусора. Телевидение полно мусора, за исключением тех передач, которые одобрил папа. Государственная школа полна мусора. Только дома мы можем быть свободными. Всему необходимому может научить нас мама: математике, чтению и другим важным вещам, особенно навыкам выживания, типа приготовления пищи, выращивания продуктов питания и ведения фермерского хозяйства.

Вот только успешно ли мы фермерствуем? На прежнем месте у нас был небольшой, но приличный огород, приносивший такие обильные урожаи, что излишки мы не только продавали на фермерском рынке, но и раздавали соседям. Земля там была плодородная и ухоженная. Там шли дожди, и вся округа покрывалась зеленью. По утрам с холмов поднимался туман, а от земли шел пар.

Пока не случилось наводнение и наша земля не ушла на дно озера.

А здесь, в Колорадо, отец пытался «добиваться большего с наименьшей затратой сил». Ведь именно это обещали в рекламе. Нашим родителям показалось, что ферма в Бескровной Долине и есть тот самый шанс, который выпадает раз в жизни. Здесь все наше, почти до самого горизонта, любил повторять отец.

Но какая во всем этом польза, если до самого горизонта – бесплодная, сухая земля?

Здесь не работала служба вывоза мусора. Мы свозили свой мусор в контейнер у шоссе. Перерабатывать весь объем не было возможности, хотя мы приспосабливали под вторичное использование, сколько могли. Мама и мы с сестрой переделывали консервные банки в цветочные горшки, а кувшины из-под молока – в кормушки для птиц. Но, несмотря на мамину изобретательность, мы не могли вымести всю пыль из дома, очистить полы и стены от многомесячной, а может, и многолетней грязи. Она была стойкой. Мы и сами в ней перепачкались.

Отец что-то пробормотал, а когда я вопросительно посмотрела ему в лицо, не стал повторять, только рассердился. Он отвел взгляд в сторону – должно быть, понял, что я его не расслышала – и произнес:

– Иди помоги матери.

А сам свернул с сторону ванной комнаты в задней части дома, чтобы умыться.

Я не понимала, почему его так бесит моя неспособность расслышать его слова. Я же не просила его повторить, я ничего не сказала. Просто посмотрела. Мама никогда вот так не убегала, кипя от злости. И Луиза не бранила меня, если я пропускала мимо уха сказанное ей или кем-нибудь из посетителей.

– У меня, кажется, тоже слух ухудшается, – сообщила она, когда я призналась ей в своей проблеме. – Хотя у тебя, конечно, другое.

В чем заключалось отличие? Я терялась в догадках. До сих пор я не встречала ни одного своего ровесника, который бы тоже плохо слышал.

Однако Луиза, как я заметила, хоть и забывала повернуться ко мне, когда говорила, но тихонько трогала меня за плечо, когда думала, что я ее не расслышала. Она никогда не приближалась бесшумно – а ведь даже родители иногда могли меня напугать, незаметно подойдя сзади. Когда Луиза успела научиться всему этому?

«И почему мой отец так себя не ведет?» – подумала я, когда он