Не могу и не хочу - Лидия Дэвис

петушок

Сегодня я нанесла Сафвану, владельцу «Фермерской лавочки», визит с соболезнованиями. Его петушка на прошлой неделе переехала машина. Перед этим я остановилась на минутку у дома напротив «Лавочки», там разгуливало много кур и три петуха, но убитого среди них не было. Я немного поговорила с Сафваном. Он сказал, что не станет покупать еще одного петушка — на дороге слишком опасно. Его петушок часто забредал на проезжую часть в поисках крошек, вместо того чтобы оставаться на заднем дворе, потому что там за забором сидела собака, которую он боялся.

После того как я навестила Сафвана с соболезнованиями, я подобрала с дороги парочку зеленых перышек на память и вернулась домой. Я написала своей подруге Рейчел, что мне очень жалко Сафванова петушка, от его кукареканья у меня всегда поднималось настроение. Когда я слышала его кукареканье, у меня сразу появлялось чувство, что я на самом деле живу за городом — по крайней мере, дальше от города, чем в том месте, где я жила раньше.

Рейчел, которая знает много стихов, отправила мне в ответ строчки из стихотворения Элизабет Бишоп: «Ах, почему курице / суждено погибнуть под колесами / на Четвертой Западной улице?» Строчки мне понравились, хотя я с трудом представляю себе живую курицу на Четвертой Западной улице, а тем более погибшую под колесами. Я нашла у Элизабет Бишоп еще одну строчку про курицу, из стихотворения про отшельника и железную дорогу: «Домашняя курочка чух да чух». По-моему, «чух да чух» звучит скорее как поезд, а не как курица.

Потом я встретила соседей, которые были свидетелями несчастного случая. По их словам, они ехали в своем фургоне на юг, в сторону лавочки, как вдруг увидели впереди на дороге петушка. В то же самое время в противоположном направлении, к северу, на дорогу выехал трактор с прицепом. Петушок метнулся в сторону, чтобы не попасть под фургон, и второпях угодил прямо под колеса трактору. Соседи рассказывали мне об этом с улыбкой. Видимо, их позабавило, как птица лопается под колесами машины, кровь и перья во все стороны.

Через несколько дней я догадалась, что у петушка были и другие причины выходить на дорогу. Сафван не держал других птиц. Возможно, петушок переходил дорогу, намереваясь навестить соседский курятник. Соседские куры наверняка его интересовали, он любил смотреть за ними через забор и, может быть, даже пытался бросить вызов другим петухам. Я додумалась до этого, когда читала книгу о разведении домашней птицы: петухи и куры — общительные животные и предпочитают жить в стае. Если вы собираетесь покупать цыплят, берите сразу не меньше пяти.

греюсь с маленькой подружкой

Греюсь со своей маленькой подружкой на солнышке, сидя на крыльце:

я читаю книгу Бланшо,

она вылизывает себе ногу.

старый солдат (из Флобера)

На днях я стал свидетелем сцены, которая очень меня тронула, хотя я не имел к ней никакого отношения. Мы были в трех милях отсюда, на развалинах шато де Лассе (построенное в шесть недель для мадам дю Барри, которой вздумалось приезжать сюда на морские купания). От шато ничего не осталось, кроме лестницы, внушительной лестницы в стиле Людовика XV, нескольких окон без рам, стены и ветра… ветра! Шато стоит на плоском плато, с которого видно море. По соседству с ним ютится крестьянская хижина. Мы зашли туда за молоком для Лилин, которой захотелось пить. В саду росли красивые высокие штокрозы, достававшие до самой крыши, несколько грядок с бобами и бочка с грязной водой. Поблизости хрюкала свинья, а поодаль, за забором, паслись на приволье молодые жеребята, их пышные, волнистые гривы колыхались на морском ветру.

Внутри на стене висел портрет Императора и еще один — Баденге! Я хотел было отпустить остроту на этот счет, когда заметил, что у камина сидит худой, наполовину парализованный старик с двухнедельной бородой. Над его креслом, подвешенные к стене, блестели золотые погоны! Бедный старик был так слаб, что с трудом удерживал в руке ложку. Никто не обращал на него внимания. Он сидел там, погрузившись в раздумья, кряхтя, зачерпывая ложкой вареные бобы из миски. В окно светило солнце, и он щурился от блеска ведер. Кошка лакала молоко из блюдца, стоявшего на полу. Вот и все. Издали слышался неясный шум моря.

Я подумал, как в вечном старческом полусне (который, предвестник подлинного сна, подготавливает своего рода плавный переход от жизни к небытию) добрый малый наверняка вновь видит перед собой русские снега или пески Египта. Что за видения проплывают перед его затуманенным взором? И как опрятно он был одет! Какая куртка — чистая, аккуратно заштопанная! Женщина, которая нас обслужила (думаю, его дочь) — сплетница лет пятидесяти в слишком короткой юбке, в хлопковом чепце и с ляжками как балюстрады во дворце Людовика XV. Она зашла и тут же снова ушла, в синих чулках и грубошерстной юбке. И посреди всего этого блистал, восседая на коне с треуголкой в руке, великолепный Баденге, салютовавший ветеранам-инвалидам, — их деревянные ноги выстроились в строгий ряд.

Последний раз я был в шато де Лассе с Альфредом. Я и сейчас помню разговоры, что мы вели, стихи, что мы читали вслух, планы, что мы строили…

два ирландских молодца (сон)

Два ирландских молодца идут на работу в сторону гигантской фабрики, что маячит на горизонте. Вдруг их уносит аттракцион — вытянутые арки, по которым катаются вагончики, они улетают так высоко, что кажутся всего лишь точками в небе. Пролетая мимо меня, они кричат мне: «Привет, привет!», снова и снова, с нерегулярной периодичностью. Потом поездка заканчивается, но они продолжают кружить высоко в небе. Может быть, теперь они чайки.

женщина в красном (сон)

Около меня стоит высокая женщина в темно-красном платье. У нее остекленевший, ничего не выражающий взгляд. Может быть, она накачана наркотиками, а может, это ее обычное выражение. Меня она немного пугает. Передо мной поднимает голову красная змея и делает угрожающие выпады, потом несколько раз меняет форму, отпуская щупальцы как у осьминога и т. д. Позади нее виднеется большая лужа посреди широкой дороги. Чтобы защитить меня от змеи, женщина в красном кладет поверх лужи три широкополые красные шляпы.

если бы на свадьбе (в зоопарке)

Если бы по пути на церемонию мы не остановились поглядеть на загон с черными свинками, мы не увидели бы, как очень