Бессмертная степь - Иса Капаев
В «Сборнике летописей» Рашид-ад-Дина в перечислении племенного состава туменов Чингисхана есть упоминание: «Тысяча Куки-нойона и Мукту-Кыяна. Они сыновья Кыяна, — пишет летописец. — Племя кыят, которое теперь находится у Токтая и, как говорят, составляет один туман, и многие из других кыятов — их потомки» [27, 23].
Из племени кият происходил сам покоритель вселенной Чингисхан. Однако проникновение на запад этого и многих других племён, значившихся в составе войск великого завоевателя, нельзя увязывать с завоеванием ХIII века. В виде отдельных групп в составе различных других союзов на запад проникали кипчаки, кидани, исуны, киреи, конгуры и другие, об этом сообщается в письменных источниках.
Так, в «Слове о полку Игореве» мы встречаем топоним «лес Киян». Комментаторы это название связывают с названием речки под Киевом — Киян, но нам важно другое: то, что и топоним, и
гидроним тождественны с этнонимом рода Чингисхана. Мало того, этот древний этноним имеется и в «Книге о Коркуте». В памятнике прошлого тысячелетия сына Аруза звали Кыян-Сельджуком, а это означает, что род кыян имел какое-то отношение и к огузам, и к сельджукам. Суть появления столь известного этнонима у западных тюрков никем из учёных никак не объясняется.
По моему мнению, названия селений Киян и Киян-кыз тоже уходят корнями в глубокую древность. Селения эти расположились по правую сторону Кубани, неподалёку от города Невинномысска. Город находится у слияния рек Большой Зеленчук и Кубань, как раз в этом междуречье заканчивается долина Ажитугай.
Когда-то это место называлось Кыз-бурун — Девичий мыс. По-моему, казаки, основываясь в этом месте, сохранили прежнее наименование и назвали свою станицу Невинномысской. Название Невинка сохранилось и за маленькой речкой, впадающей в Кубань с востока, со стороны селения Киян.
Существует устоявшаяся версия, что станица названа в честь турецкого паши Невина, по подобию станицы Баталпашинской, названной в честь победы над турецким Батал-пашой. Мой аул Орак-эли расположен в двадцати километрах от города Невинномысска. Там издавна бытует легенда о невинно погибшей девушке Арукыз (букв. красивая девушка, в даном случае возможно, что это не собственное имя), которая, вопреки воле отца-князя, убежала с храбрым джигитом. Беглецы укрылись на горе Жигерлик, там же, на правом берегу Кубани, но князь разыскал дочь и убил джигита, и Арукыз в отчаянии бросилась в Кубань. Говорят, что девушка превратилась в лебедя и часто пролетает над родным аулом, напоминая людям о бессердечии отца. Я слышал эту легенду ещё в детстве.
Будучи студентом Литературного института в 70-е годы, во время каникул, посетил я аул Канглы, который расположен в пяти километрах от города Минеральные Воды. Мы, кубанские ногаи, жителей этого аула называем куми ногай (кумские ногаи). А они свой аул ещё называют Кырк-аул (Сорок аулов), так как в нём поселились роды сорока аулов, вернувшихся из Турции. Я в Канглах ещеё застал стариков, которые от своих отцов слышали рассказы о страданиях и мытарствах их предков-переселенцев.
Один такой старик, по имени Шокай (пусть рай ему будет на том свете, его уже нет в живых), поведал мне тогда часть услышанных преданий. От него я узнал, например, что пароходчики специально топили в море свои старые суда вместе с переселенцами, чтобы получить страховку. Также он рассказал о том, что в городах земли обетованной (так переселенцы называли Турцию) соотечественники тысячами умирали от голода, и о том, что, не имея места для жилья, они обосновывались на турецких кладбищах. Я услышал от него, что изнывающим от жары турки продавали не только воду стаканами, но даже тень от дерева. В то время я начинал писать роман о переселенцах «Баржа», который до сих пор так и не завершил. Много полезного я извлек для своего романа, но не это главное для данного повествования.
Шокай оказался из рода Киян, его предки были выходцами из аула Киян-кыз. В то время его и ещё несколько семей родственников жили отдельным ямагатом в Канглах. Киян-бет, Каз-бет, Найман-бет, Янак-бет и ещё по многим родам и сторонам тогда делился этот аул. Кое-что от этого разделения сохранилось в Канглах до сегодняшних дней. Именно от Шокая я услышал легенду о происхождении названия аула. В общих чертах она была знакома мне, но всё же отличалась от той, что я слышал в детстве.
«В глубокой древности в ауле жила красивая девушка, — начал Шокай. — Очень чистая и опрятная была. В отличие от аульских девушек, которые вместе ходили по воду, она ходила купаться одна. Как-то раз она пошла к реке, а один влюбленный в неё аульский парень проследил за ней и, когда девушка разделась и вошла в воду, взял и спрятал одежду. Увидев парня и не обнаружив одежды, девушка со стыда бросилась снова в воду, и течение унесло её. Говорят, что с тех пор она не выходила из воды и, превратившись в белую лебедь, жила в речных заводях. Когда поднималась буря или ураган, аульчане видели в небе белую птицу, пронзительно кричащую: «Кикан! Кикан!» Поэтому и назвали наш аул Киян», — так закончил свой рассказ старик.
«Кикан» — это словоподражание крику лебедя, гуся. Гуся, отбившегося от стаи и из-за этого постоянно гогочущего, у нас тоже называют кикан. Одну девочку в нашем ауле из-за её неумолкаемой болтовни звали Кикан; возможно, что такое прозвище даётся исстари. Журавля мы называем турна , но в обиходе, подражая издаваемому этими птицами звуку, его зовут ласково кырлу . Лебедя у нас называют ку или ак-ку — белый лебедь. Кикан — это ласковое прозвище этой птицы.
В книге балкарского учёного Исмаила Мизиева «История Балкарии и Карачая с древнейших времен до похода Тимура» по поводу названия древнего города Кикн у устья Кубани есть изыскание, в котором чувствуется отголосок нашей легенды. Исходя из того, что по-карачаевски
лебедь къанкъ , учёный пишет: «Отсюда можно полагать, что данное название города означает «Лебедь», «Лебединый голос» и т. п.
В связи с подобным предположением уместно вспомнить слова Помпония Мелы: «При начале берегового изгиба (берег Понтийского, т. е. Чёрного моря в районе Западного Кавказа — И. К. ) лежит город, который, по преданию, назвали Кикном (Лебедем), потому что голос лебедя подал греческим купцам знак, когда они были увлекаемы
