Бессмертная степь - Иса Капаев

Очевидно то, что легенда о девушке-лебеде связывает название древнего города в устье Кубани с топонимом в срединном течении этой реки. Самое любопытное то, что создающая междуречье с Кубанью река Большой Зеленчук берёт начало там, где в раннем Средневековье на одном из ответвлений Великого шёлкового пути стояло городище, а сейчас курортный посёлок, называемый Архызом (имя девушки из нашей легенды: Арукыз).

Мне видится, что происходило какое-то перемещение топонима, связанное с передвижением жителей, хранивших память о той девушке. Само название реки Кубань некоторые ученые относят к этнониму Куман, означавшему лебедь.

В конце 80-х годов я как-то поехал в аул Каясула (по-ногайски Кой-асыл — «потомственные овцы») Нефтекумского района в Ставропольском крае. Здесь жил мой давний приятель Агали Канаев. Рядом с аулом находилось озеро Зуккарнай. Мой приятель организовал рыбалку. После щедрого угощения на берегу я остался ночевать в домике охранника рыбхоза, расположенного тут же, на озере.

Глубокой ночью я проснулся от какого-то шума и обнаружил, что ночевавшего со мной хозяина сторожки нет. В окна падал свет электрической лампы, горящей на высоком столбе. Я выглянул в окно — и увидел старика Енали, хозяина домика. Он стоял на деревянном помосте, уходящем в воду, и курил сигарету. Обеспокоившись, я вышел к старику. Енали, облокотившись на перила, смотрел в сторону камышей.

— Что, не спится, агай? — спросил я.

— Да. Вот, Кукай хлопает крыльями. Разбудила неприкаянная.

— А что за птица? Я такого названия не знаю, — заинтересовался я.

— В мелководье ходит, летает над озером, по-русски как его зовут, не знаю.

И тогда Енали рассказал мне легенду о птице Кукай, которая перекликается с легендами о девушке из аула Киян-кыз.

«Давным-давно здесь рядом было ещё одно озеро, и оно называлось Кой-коль (Овечье озеро). Возле того озера жил бай по имени Сык-Карынай (Жадный Желудок), теперь это озеро носит его имя и называется Зуккарнай. У бая была очень красивая, честная, совестливая дочь. Как-то её увидел красивый джигит, влюбился и, долго не раздумывая, послал сватов. Бай был предупреждён, что к нему едут гости, но он ничего не мог поделать со своей жадностью, выбрал самую худую овцу и зарезал для угощения. Бедная дочь от стыда не знала, что делать. В отчаянии она бросилась в воду и утонула. Отец и мать день и ночь оплакивали дочь, били своих овец и утопили всех их в озере. Поэтому озеро и назвали Кой-коль. А девушка, говорят, превратилась в птицу Кукай, которая ведет ночной образ жизни, потому что стыдится поступка своего отца».

Птица Кукай, мне кажется, это болотная цапля, выпь, действительно ведущая ночной образ жизни. Думаю, что есть какая-то взаимосвязь между именем Кукай и названием лебедя ку .

Но лебединая тема в ногайском фольклоре не ограничивается приведённой легендой. Существует сохранившееся у ногайцев предание о космической Лебеди, породившей нашу планету. У тюрков множество сказаний об этой величавой птице, являвшейся тотемом многих племён и народов. Так, один из древнейших родов алтайцев называется куманды и, по преданию, происходит от лебедя.

В одном из вариантов эпической песни «Эдиге» отец Эдиге Кутлу-кая живёт на берегу озера. Однажды он видит, как на берег садятся три лебедя. Они превращаются в красивых девушек и, скинув одеяние, купаются в озере. Кутлу-кая забирает одно из одеяний. Две девушки, одевшись, снова оборачиваются лебедями и улетают. Третьей девушке Кутлу-кая предлагает стать его женой. Девушка согласна, если он не будет заглядывать ей в подмышечные впадины.

В один из дней совместной жизни Кутлы-кая нарушает запрет и видит сквозь отверстие в подмышках внутренности жены. Тогда жена покидает Кутлу-кая, оставив грудного Эдиге. Кутлу-кая кормит сына сына молоком лесной собаки. В другом варианте песни Кутлу-кая встречает лесную женщину, остальные события происходят так же.

Этноним киян по нашей изначальной версии состоит из двух слов: ки (божество) и ян (душа, создание), оно означает «божественное создание». Я думаю, что это не случайное значение этнонима. Его божественность, царственность подчеркивается во всех случаях, где он встречается:

«лес Киян» в «Слове о полку Игореве», Кыян-Сельджук в древнеогузском эпосе, ногайский род киян, берущий истоки из эпохи гуннов, болгар, хазар или печенегов.

Странным кажется то, что в древнерусской литературе жители Киева называются киянами. В «Повести временных лет» [42, 18—22] читаем, что «кияне слются къ Володимеру» или же: «Мстислава из Тьмутороканя Кыеву и прияще его кыяне». Хотя в другом месте [42, 25] древние летописцы пишут: «и людье кыевстии прибъгоше Кыеву». В первом случае правильнее было бы написание «кыявяне» или же, во втором случае, «людье кыястии». Разумеется, могли иметь место грамматические издержки, т. е. вольности в правописании. Но, может быть, в написании кияне подчёркивается отношение горожан не к названию города Киев, а к основателю столицы Кию? Кияне — это люди Кия, представители рода и ихпотомки. (Кстати, надо заметить, что такой чести не удостаивается ни одна другая легендарная личность города Киева, а там проживало немало славных и известных князей).

В самом деле, не имеем ли мы дело с царским родом киян? Ко времени написания «Повести временных лет» история Киева осталась где-то в седой старине. В преданиях говорится, что Киев основан во времена Великой Хазарии. Город платил дань хазарскому кагану. Вполне допустимо, что его и основали сами хазары. Намёк на это есть в туманной легенде об основании столицы. Киев основали «полем же жившемъ особъ» братья Кий, Щек, Хорив и сестра Лыбедь. Кроме женского имени, остальные совсем не характерны для полян, предков украинцев и поляков. Главный в этом списке, Кий, чьё имя получил город, был перевозчик на Днепре, а жил его род на въезде под названием Боричев. Второй брат Щек жил на горе, которая во время написания «Повести…» (XII в.) называлась Щековица, третий брат Хорив жил на третьей горе, которая, по его имени, называлась Хоровица.

Поляне, к которым относят братьев авторы летописи, резко отличаются от других славянских племён: древлян, радимичей, вятичей, кривичей, живущих «звериным образом». Поляне от своих отцов получили в наследство обычаи: «стыдение» к снохам, сёстрам, матерям, к родителям своим, был у них и брачный обычай. Если иметь в виду то, что речь идёт о дохристианских полянах, возникает резонный вопрос: откуда эти обычаи, нехарактерные для всех остальных славянских племён. Учитывая, что они жили в «поле особо», т. е. в степи, обычаи, законы они могли перенять от тюркских народов Хазарского каганата, с которыми тесно общались. Ведь государство тюрков