Идущая навстречу свету - Николай Ильинский
Берия продолжал свои реформы по «коренизации кадров». С 25 по 27 июня 1953 года в Минске работал пленум ЦК КП Белоруссии. Местные коммунисты мужественно отстаивали свои интересы.
— Вы что, там день и ночь заседаете?! — удивилась Татьяна, когда ее муж третий день не появлялся дома. И на работе, куда она звонила, его тоже не было. — А может, ты заседаешь в другом месте, а? — накинулась она на своего полковника.
— Да, есть там и женщины, а как же, — согласился Кривичский, — все мы там, как бойцы в Брестской крепости, ни на шаг не отступаем!..
— И с оружием?…
— И с оружием… Артиллерия у нас мощная — Программа партии и Устав КПСС!..
— ВКП(б)?…
— Нет, Танюша, с октября прошлого года — КПСС, заруби себе это на носике! — Он пытался поцеловать ее в нос, но Татьяна увернулась.
— Посмотрела бы я на эту КПСС… День и ночь сидишь у нее!.
— Защищаем ее!..
— От кого?…
— От Берии!..
— Бабник?…
— О, Декамерон!.. Читала такую книжку?
— Кобели!.. И книжки такие читаете…
Три дня не умолкает пленум, речи потоком льются, словно в дни славного Октября. А у всех на душе тоска и страх. Если верх возьмет Берия, не будет у членов пленума дороги домой: кого в тюрьму, а кого, по словам самого же Лаврентия, — в лагерную пыль.
Сладкое слово — «власть»! Все будет или почти все — в твоих руках, если в них уже находится власть. В этом слове и слава до небес, и кровь рекой. Человек, имеющий в своих руках власть, находится в плену самомнения, которое мешает ему оглянуться назад, вспомнить подчас тернистый путь к этой власти. Однако наступает день, и огромнейшая пирамида, которая возвышала человека над другими, рушится. Таким днем для Лаврентия Павловича Берии стал 2 июля 1953 года. В этот черный для него день состоялся Пленум ЦК КПСС. Вот они, вчерашние друзья, соратники, знакомые лица, всегда улыбчивые, веселые, взгляды преданные, голоса мягкие, добрые, сюсюкающие, а сегодня они — мрак, явная угроза. Друзья, а как выступают, что говорят!
— Берия, понимаешь, пытался поставить органы МВД над партией! — Никите Сергеевичу Хрущеву жарко, пот с него градом, он уже рукавом рубашки вытирает его со щек, ищет в уме наиболее острый эпитет и наконец, находит, как ему кажется, самый подходящий: — Перерожденец!..
Зато из речи Лазаря Моисеевича Кагановича эпитеты сыплются, как желтые листья с осеннего клена.
— Буржуазный перерожденец! — важно дополняет Моисеевич Хрущева и обляпывает Берию еще гуще: — Мразь… авантюрист… подлец… негодяй… фашистский заговорщик!
Этот словопад обличительных эпитетов елеем льется на душу Хрущева, других членов политбюро, довольных, что лихо миновало их, но добавить свою ложку дегтя в бочку, из которой еще вчера хлебал мед, ох как хочется!
— Пигмей! — тычет пальцем в лицо Берии Маленков, но этого мало: — Клоп! — добавляет Георгий Максимилианович еще крепче.
Последнее слово за Генеральным прокурором Руденко.
— Берию под стражу! — объявляет прокурор.
«А за что? — чуть было не закричал Берия. — Еще и до проведения тщательного следствия! За антисоветский заговор с целью захвата власти, за планирование ликвидации советского строя и реставрации капитализма. Какая чушь! А вот что хотел захватить власть — верно! А кто из присутствующих на пленуме не мечтает захватить власть? Укажите такого — днем с. огнем не найдете. Просто сегодня под руку попался Берия, а мог бы кто и другой, для любого нашлись бы подходящие эпитеты. Но все пока белые и пушистые, кроме моих бывших сподручных: министра Госконтроля СССР Всеволода Николаевича Меркулова, занимавшегося и литературой, о нем Сталин сказал: «Министр государственной безопасности должен заниматься своим делом — ловить шпионов, а не писать пьесы», первого моего заместителя в МДВ Богдана Захаровича Кобулова, начальника военной контрразведки Сергея (Серго) Георгиевича Гоглидзе, министра внутренних дел Грузии Владимира Георгиевича Деканозова, министра внутренних дел Украины Павла Яковлевича Мешика, начальника следственной части по особо важным делам Льва Емельяновича Влодзимирского. Вот они, голубчики! Всех к ногтю!»
7 июля 1953 года члены ЦК КПБ, словно новую амнистию, читали Указ Президиума Верховного Совета СССР «О преступных антипартийных и антигосударственных действиях Берии» за подписями Ворошилова и секретаря Пегова. Берия был лишен полномочий депутата Верховного Совета СССР, снят с постов заместителя Председателя Совета Министров СССР и министра внутренних дел СССР, а также лишен всех званий и наград. Последним пунктом Указа постановлялось сразу передать дело Берии и его правоверных сподвижников на рассмотрение Верховного Суда СССР.
Специальное судебное присутствие Верховного Суца СССР под председательством Маршала Советского Союза Ивана Степановича Конева рассмотрело дело Берии.
— Я уже показывал суду, в чем признаю себя виновным, — сказал в своем последнем слове Берия. — Я долго скрывал свою службу в мусаватистской контрреволюционной разведке. Однако заявляю, что, даже находясь на службе там, не совершил ничего вредного. Полностью признаю свое морально-бытовое разложение. Многочисленные связи с женщинами, о которых здесь говорилось, позорят меня как гражданина и бывшего члена партии. — Он глубоко вздохнул, на память пришли Валтасаровы пиры, но потом продолжал: — Признавая, что я ответственен за перегибы и извращения социалистической законности в 1937–1938 годах, прошу суд учесть, что корыстных и вражеских целей у меня при этом не было. Причина моих преступлений — обстановка того времени… Прошу вас при вынесении приговора тщательно проанализировать мои действия, не рассматривать меня как контрреволюционера, а применить ко мне только те статьи Уголовного кодекса, которые я действительно заслужил…
«И праведники, — с горечью подумал Владимир Николаевич Кривичский, ознакомившись с судебными документами, — на сегодняшний день, конечно… — он вспомнил имена руководителей партии и правительства, — подписали постановление «О преступных антипартийных и антигосударственных действиях Берии»… И требуют портреты этой «продажной шкуры» со стен убрать, имя и
