Осень. Латте. Любовь - Джек Тодд
– Ты выглядел как настоящий придурок не из-за костюма, а из-за того, что поцеловал Мэгги Купер.
Выхватив из его рук телефон, я разворачиваюсь, чтобы уйти, но Даллас берет меня за руку и заставляет обернуться.
– Я виноват, Лекси.
– Виноват, – повторяю я за ним, закатывая глаза. – Думаешь, твое признание что-то изменит?
– Черт, Белл! Да ты поцеловалась с этим придурком Лари прямо у меня на глазах! Считаешь, что я должен был стоять там и ждать своей очереди?
Широко открыв рот, я вырываю запястье из его хватки и мечтаю ударить парня так сильно, чтобы слова, которые он произнес, вернулись обратно.
– Пошел ты, Коди Даллас! Ты не меньший придурок, чем заносчивый Мидлфорд!
Коди
«Ты облажался!» – именно эта фраза повторяется в моих мыслях с того момента, как Алексис послала меня и убежала, оставляя наедине со своей ревностью.
Конечно же, я взорвался! Что еще я мог испытать, вспоминая то, как девчонку, в которую я безумно влюблен, целует кто-то другой?
– Ты можешь перестать сверлить мою сестру этим взглядом?
– Прости, Кэм.
– Просто извинись перед ней. И сейчас самый подходящий момент. – Сжатым в руке пакетом с шоколадным молоком он показывает на газон, где в одиночестве сидит Лекси.
– Она игнорировала меня каждый раз, когда мы встречались после того провального разговора. Думаешь, твоя сестра готова меня выслушать?
– Не знаю, чувак. Но я точно знаю, что прямо сейчас в ее сторону движется гребаный крейсер «Лари Мидлфорд». И если ты не поторопишь свой зад, возможно, никогда не станешь парнем моей дорогой сестренки.
Алексис
Billie Eilish – What Was I Made For?
Сидя на газоне на своей любимой толстовке, я жую тот самый сэндвич с арахисовым маслом, который приготовила сегодня утром, и слушаю любимую Билли. Ту самую песню, ставшую саундтреком к фильму «Барби»[20]и получившую Оскар в номинации «Лучшая оригинальная песня» в 2024-м году.
Как я себя чувствую? Отчасти ненавижу себя. Ненавижу за то, что сохла по мудаку, не имеющему ничего за красивой картинкой. Ненавижу за то, что позволила ему играть со мной. И за то, как обошлась с Коди, который был готов выглядеть посмешищем, лишь бы я его заметила.
Откинувшись на ладони, я наклоняю подбородок, позволяя очкам, удерживающим челку, свалиться на глаза. Яркое калифорнийское солнце сегодня активнее обычного. А мой сэндвич просто отвратителен! Но я все еще здесь. Ем это дерьмо и позволяю солнечным лучам портить мою кожу, а все потому, что признаю: я облажалась.
– Алексис?
Подняв голову, я смотрю на придурка Лари сквозь очки и безумно счастлива, что он не видит моих наполненных слезами глаз. Потому что эти слезы не для него.
Встав с газона и молча вручив ему остатки сэндвича, я забираю свою толстовку и разворачиваюсь, чтобы уйти, но врезаюсь в Коди. В того самого Коди Далласа, который наговорил мне сегодня лишнего. В парня, надевшего ради меня женскую ночную рубашку и те ужасные пластмассовые клыки. Он молчит и сверлит меня взволнованным и одновременно решительным взглядом.
– Коди, я… – начинаю говорить, не выдерживая молчания, но он затыкает меня самым головокружительным поцелуем, осторожно сжимая в объятиях.
Земля уходит из-под ног, в животе появляются бабочки. Песня Билли все еще тихо играет в моих наушниках, добавляя моменту особой романтичности.
Как я чувствую себя сейчас? Именно так, как мечтала, представляя себя с Лари, но теперь все иначе, ведь я думаю только о Коди Далласе и его прекрасных губах, целующих мои. Идеально, не так ли?
Отстранившись, Коди снимает мои очки и спускает наушники с головы на шею.
– Алексис Эбби Белл, ты станешь моей девушкой?
Обернувшись на удивленного Лари, стоящего с моим недоеденным сэндвичем в руках, я мысленно посылаю его ко всем чертям.
– Да, Коди Даллас, я буду твоей девушкой.
Коди поднимает меня на руки, кружит, вызывая мое хихиканье, и снова целует, но на этот раз еще более трепетно и чувственно. Так, что я ощущаю себя настоящей принцессой.
Как насчет того, чтобы забыть о том, что я ненавижу канун Дня Всех Святых?
Хэллоуин, я люблю тебя!
Тыквенный день
Камрин Харди
– То есть как это, мой багаж случайно уехал другим рейсом?! – не сдержалась Шарлотта и почти крикнула на эмоциях.
Она уже больше часа бегала по аэропорту, пытаясь выяснить, где ее чемодан со всеми вещами, а ее либо отправляли в другой кабинет, либо уговаривали подождать и… все равно просили уточнить у каких-то других людей. Полный хаос.
– Мисс, – выставив ладонь, дипломатично сказал сотрудник аэропорта, мужчина средних лет с начинающей лысеть макушкой. – К сожалению, такое случается. От лица компании приносим извинения за неудобства. Ваш багаж будет отправлен первым же рейсом, а потом мы доставим его вам по указанному адресу. Это может занять сутки или немного больше.
Шарлотта хотела закричать, но голос разума подсказал, что это плохая идея. Один из стоявших неподалеку охранников уже подозрительно на нее косился. Поэтому Лотта лишь сжала кулаки от гнева, сильно впиваясь ногтями в кожу, и резко выдохнула.
– Хо-ро-шо, – выдавила она.
Еще час у нее ушел на оформление нужных бумаг (оказалось, что бланки закончились, а потом принтер зажевал листы, так что пришлось ждать мастера), и она наконец вышла из аэропорта. Налегке. Вся ее одежда, все ее жизненно важные принадлежности вроде зубной щетки, белья и косметики остались в чемодане. И надо было как-то выжить без этого «сутки или немного больше». Вполне осуществимо, хоть и неприятно. Тяжело вздохнув, она открыла рот, чтобы как следует выругаться, однако не успела.
– Лотта! – послышалось совсем близко.
Шарлотта огляделась и увидела симпатичного русоволосого парня в длинном коричневом пальто. Он вскинул руку и поднялся со скамьи. У Лотты запульсировали виски и часто застучало сердце. Неужели это был… он?
Улыбаясь, парень приблизился к ней.
– Кит! – воскликнула Шарлотта. – Это ты?
– С утра был я, – закивав, ответил он.
Ну конечно, это был он! Кристофер Брайер или просто Кит. Выше Лотты почти на голову, веснушки на щеках, орехово-медовые глаза за круглыми очками. Только с того момента, как Шарлотта
