Сказка - Владимир Георгиевич Сорокин
ГАЕВ (громко). Нам сделали подарок! Даже — дар! Люба, родная, довольно плакать, надо принять этот гигантский дар. Это символично! Огромный дар! Значит, нас ждёт огромное будущее, жёлтого в угол… м-м-м… Сочно, сочно…
ШАРЛОТТА. Не только очень огромный дар, но и очень сладкий!
ДУНЯША (Яше). Хочу мороженого.
ЯША (отрывает от гигантского шара sorbet большой кусок). Ух, какое холодное. Бери!
Они с Дуняшей едят мороженое. Раневская в изнеможении садится на пол, приваливается спиной к блюду с тортом.
ВАРЯ (Ане). Принеси мамочке желе, она всегда его любила.
Аня берёт в руки кусок желе, садится рядом с Раневской, протягивает ей.
АНЯ. Мамочка, попробуй. Это твоё любимое желе.
РАНЕВСКАЯ. Боже мой, за что нам всё это?
ВАРЯ. Ни за что! Это просто так, мама!
АНЯ. Конечно, это просто так. Ешь, мамочка, ешь, милая, и не думай о плохом.
ФИРС (Раневской). Откушайте-с, барыня.
РАНЕВСКАЯ (берёт у Ани кусочек желе, пробует). Да… Вкусно… Какой-то забытый вкус. Господи, словно и не было ничего. Вот желе. Бывало, сидели все вместе в саду, пили чай, ели желе и пирожные… Как всё было хорошо, уютно. Где этот уют теперь?!
АНЯ. Здесь наш уют, мамочка! Он всегда с нами, пока мы вместе. (Кормит Раневскую желе со своих рук.)
РАНЕВСКАЯ. Желе… Что-то совсем забытое, из детства. Девочкой я часто ела желе, помню это. А дедушка шутил: «Я желе не жалею, я ем его и молодею!» Мы с Лёней так смеялись! Правда смешно?
ГАЕВ. Смешно!
ЛОПАХИН. Ну как сказать… Этот юморок, ну совсем не…
ВАРЯ (перебивает его). Смешно, мамочка, очень смешно! Жаль, что я никогда не видела твоего дедушку. Ты говорила, что он был тебе ближе родителей.
РАНЕВСКАЯ. Правда! А знаете, почему? Он от меня ничего не требовал. И был просто старшим другом.
АНЯ. Это прекрасно!
ЕПИХОДОВ. Сейчас все только требуют. Мой мозг основательно свидетельствует: раньше люди были лучше!
СИМЕОНОВ-ПИЩИК. Дураков и тогда хватало. Но сейчас их прибавилось.
ГАЕВ. Дед у нас был замечательный. Артисток обожал…
РАНЕВСКАЯ (ест желе). М-м-м… Совсем, совсем забытое. Да, желе дрожит, словно боится, что его съедят. Мы тоже боимся, что нас проглотят в этом мире. Я боюсь, что проглотят мой сад…
ГАЕВ. Не проглотят! Подавятся!
СИМЕОНОВ-ПИЩИК (ест торт). Поперхнутся и выплюнут!
РАНЕВСКАЯ. Милое, милое желе… Ем тебя и жалею тебя. В этом мире мы все в одной лодке — люди, животные, птицы и вот это желе. (Держит кусок желе на ладони.) Как же оно дрожит, а?!
ВАРЯ (целует её). Милая мамочка…
ГАЕВ (проев вишню до косточки). Ух! Какова косточка! (Вынимает её из вишни, а остатки вишни закидывает на торт.) Это не косточка, а бильярдный шар. (Симеонову-Пищику.) Ну что, брат Симеон, сыграем?
СИМЕОНОВ-ПИЩИК (расправляясь с куском торта). С удовольствием!
ГАЕВ. Режу в угол! Фирс! Подать бильярд сюда!
ФИРС (растерянно). Так ведь где же-с я его возьму, сударь?
Гаев и Пищик хохочут.
ЛОПАХИН (подходит к рюмке с ликёром, берётся руками за её ножку). Как бревно! Стекло толстенное. Где отливали такую рюмищу? Вот это размер! Люблю вещи с размахом. Сладости, конечно, хорошо, но там наверху налито что-то и покрепче… (Разглядывает сквозь толстое стекло содержимое рюмки.)
ЕПИХОДОВ. Об заклад бьюсь, это вишнёвая настойка. По цвету видать.
ГАЕВ. Точно!
СИМЕОНОВ-ПИЩИК. Она самая! Наливка!
ЛОПАХИН. Но как нам до неё дотянуться? Лестницы здесь нет.
ЕПИХОДОВ. Лестницы в этой комплектации не предусмотрены. Диспозиция-с!
ЛОПАХИН. Надо, чтобы кто-то встал кому-нибудь на плечи, дотянулся и зачерпнул бы оттуда. Но чем?
ГАЕВ. Моей шляпой!
СИМЕОНОВ-ПИЩИК. Гениальная мысль! Кто сможет?
ШАРЛОТТА. Господа, я занималась не только жонглированием, но и акробатикой. (Гаеву.) Давайте вашу шляпу!
Гаев снимает и отдаёт ей шляпу.
ШАРЛОТТА (Епиходову и Яше). Молодые люди, кто из вас ростом повыше?
ДУНЯША. Яша, конечно!
ЕПИХОДОВ. Твой Яша до моей высотной самодостаточности ещё не дорос.
ЯША (со злостью). Где уж нам!
ЕПИХОДОВ (по-военному щёлкая каблуками, кивает головой). К вашим услугам, мадам! Моя верховная диспозиция в вашем распоряжении.
ШАРЛОТТА. Становитесь к сосуду.
Епиходов встаёт к рюмке, со шляпой в руке Шарлотта ловко вскарабкивается по нему и встаёт ему на плечи; дотянувшись до края рюмки, зачерпывает шляпой содержимое, отпивает из шляпы.
ШАРЛОТТА. Это вишнёвый ликёр!
Гаев, Симеонов-Пищик, Трофимов аплодируют. С наполненной ликёром шляпой Шарлотта слезает с Епиходова и снова отпивает.
ШАРЛОТТА. М-м-м… хорошо! (Передаёт шляпу Гаеву.) Ваша шляпа! Не расплескайте!
ГАЕВ (принимает шляпу, нюхает). Любаша, дорогая, вишнёвого ликёрцу, je vous en prie!
РАНЕВСКАЯ (с печальным смешком). Только ликёрцу мне теперь и не хватает… Бедный, бедный брат мой…
ГАЕВ. Хватит кукситься! Радуйся жизни, и всё будет хорошо!
РАНЕВСКАЯ. Слыхала уж много раз…
ГАЕВ (со шляпой в руках наклоняется к Раневской). Выпей, прошу тебя.
АНЯ. Мамочка, выпей. Тебе станет легче, а если станет легче тебе, то и нам всем будет хорошо.
ШАРЛОТТА. Пейте смело, Любовь Андреевна, я жива, не отравилась!
СИМЕОНОВ-ПИЩИК. Выпейте, дорогая наша, за всеобщий успех. Нам всем его так не достаёт.
ВАРЯ. Мама, выпей. И прекрати плакать.
РАНЕВСКАЯ (нехотя). Ну хорошо… (Отпивает из шляпы.)
ГАЕВ. Ну и как?
Пауза. Раневская достаёт платочек, отирает губы.
РАНЕВСКАЯ. А знаете… это совсем недурно.
ГАЕВ. Браво!
ТРОФИМОВ. Браво!
ЛОПАХИН (с усмешкой). Браво-браво! А нам останется?
ГАЕВ. Не думаю! (Забирает у Раневской шляпу, делает несколько глотков.) Ух! Хороша! Давно не пил вишнёвки. (Передаёт шляпу Пищику.) Причаститесь, друг мой!
СИМЕОНОВ-ПИЩИК (бормочет). Во имя Отца и Сына и Святаго Духа… (Пьёт долго, поднимая шляпу всё выше.)
ЛОПАХИН (с укором). Борис Борисович!
ГАЕВ. Вот кто из нас лучший питух! Пей, Боря, пей до дна!
ГАЕВ, ШАРЛОТТА, ТРОФИМОВ, ЕПИХОДОВ (скандируют). Пей до дна! Пей до дна! Пей до дна!
Симеонов-Пищик выпивает весь ликёр в шляпе, вытряхивает последние капли из неё на пол и протягивает Гаеву.
СИМЕОНОВ-ПИЩИК. А ликёрец, надо признать, весьма incroyable!
Ему аплодируют.
ГАЕВ. Шарлотта Ивановна, просим повторить аттракцион!
Пожалуйста, повторите!
ШАРЛОТТА. Avec plaisir!
Епиходов встаёт к исполинской рюмке, Шарлотта снова влезает ему на плечи, зачерпывает шляпой ликёр.
ЕПИХОДОВ (опираясь руками на стекло). Только уже теперь ради всемирной справедливости и самим добывателям напитка хлебнуть положено-с…
ЛОПАХИН (принимая полную шляпу от спустившейся Шарлотты). Придёт, Епиходов, и ваша очередь. (Пьёт из шляпы.)
СИМЕОНОВ-ПИЩИК (Гаеву). Ликёрцы — напиток достойный, но сладость, сладость, так сказать, делает его помалупитейным, вот в чём вопрос. Вы подумайте! Сладость! Именно поэтому его дамы и предпочитают. Дамы, наши дамы… Они же пьют по-дамски. А
