Птичка, успевшая улететь - Юля Артеева
Когда в класс заходит учитель, Рус нехотя откладывает смартфон, открывает тетрадь. На меня не смотрит. А я сама себе напоминаю щенка, который сидит в ожидании если не ласки, то хотя бы доброго слова от хозяина. И в эту точку я пришла сама.
Интересно, стоит ли моя спокойная жизнь в школе таких эмоциональных качелей? Потому что я вот-вот начну крутить солнышко, а с вестибуляркой у меня так себе.
Записываю тему урока и в какой-то момент так падаю в свои эмоции, что продираю стержнем лист бумаги.
Руслан накрывает мое запястье рукой и, дождавшись, когда я вскину на него взгляд, шепчет:
– Ты в порядке?
– В полном!
Я вырываю страницу и отшвыриваю ее в сторону. Физик, стоя у доски, оборачивается и награждает меня красноречивым взглядом.
Округлив глаза, пожимаю плечами, делая вид, что раскаиваюсь.
– Точно? – снова шепчет Капралов.
Я пододвигаю к себе испорченный лист и пишу «Точно!». Он читает и хмыкает. Что-то пишет мне в ответ.
«Ты злишься?»
«Начну, если ты продолжишь спрашивать».
«Врешь, птичка. Ты уже начала».
Я с раздражением заметаю страницу под свою тетрадь. Не собираюсь дальше продолжать бессмысленный диалог. У волчонка плохо выходит прикидываться наивным корги. Как будто не понимает, что я эмоционирую из-за него! Он, хоть и разговаривает как пацан с района, но сам точно не дурак.
… .-.. – .– .-
Мы отсиживаем последний урок и вместе идем до моего дома. Когда отходим достаточно далеко от школы, я разнимаю наши ладони и сую руки в карманы теплого бомбера. Достаточно с меня на сегодня.
– Ты чего? – спрашивает Капралов со смешком.
– Ничего.
– Мне семнадцать, но я уже догнал, что, когда девочки говорят «все в порядке», это максимально далеко от правды.
– Рус, – я вздыхаю, – классно, что ты такой умный и опытный в общении с женщинами, но…
Он закатывает глаза:
– Началось.
– Что началось?
– Да что ты тыкаешь мне постоянно какими-то неведомыми женщинами?! Мы что, с тобой женаты?!
Я почему-то чувствую чудовищную обиду. Горло перехватывает спазмом, а на глазах выступают слезы. Только бы не разрыдаться!
Часто моргаю и отворачиваюсь. Он мне ничего не должен. Подумаешь, поцеловались. Ну, сказал он, что ему понравилось, и что с того? Мы действительно не в браке. Хоть я и лучше остальных знаю, что для некоторых людей и это совсем не показатель.
– Дань…
Я перевожу дыхание и стараюсь улыбнуться:
– Все в порядке. Правда. Знаешь, тут уже не так далеко до моего дома, давай я сама дойду.
– Мне не сложно.
– Я знаю. И мне тоже. Мы действительно не женаты. – В карманах куртки впиваюсь ногтями в ладони. – И даже не в отношениях. Спасибо, что помогаешь. До завтра.
Разворачиваюсь и иду в сторону дома. Понимаю, что вот-вот расплачусь, поэтому сжимаю кулаки сильнее. В груди все как-то неприятно ноет.
– Дань! – Рус догоняет и пытается взять за локоть, но я сбрасываю его руку.
– Не надо.
– Чернышевская, да че ты меня качаешь?!
– Я?! – Останавливаюсь как вкопанная и смотрю на него в изумлении.
Капралов, кажется, эмоций в моем взгляде не выдерживает и отворачивается.
– Это ты меня качаешь, Руслан! Причем на эмоциональных качелях и очень лихо!
– В смысле?
– Ой, давай без этого. Сначала целуешь, потом делаешь вид, что ничего не было. Потом говоришь, что тебе понравилось, и снова закрываешься. Что там у тебя, избегающий тип привязанности? Травмы прошлого? Я это все не вывезу!
– Я и не просил, – огрызается он.
– Так, может, стоило бы?
Рус, наконец, снова смотрит мне в глаза. Во взгляде такая мука, что я сама вдруг задыхаюсь от боли. Это даже хуже, чем когда порезался кухонным ножом.
Тьма в его глазах разливается за пределы радужки и течет прямо мне в душу. Приоткрыв губы, рвано вдыхаю. Волчонок мой… Что же с тобой сделали?
Забывшись, достаю руку из кармана и протягиваю ему ладонь. А на ней бордовые отметины от моих ногтей. Мы оба пялимся на эти полукруглые следы, которые буквально кричат о моих эмоциях.
Руслан берет меня за руку и нежно проводит по ним большим пальцем. Я вдруг думаю, что нам просто нужно друг друга пожалеть.
Мне хочется что-то сказать, может, как-то отшутиться, но слова отчаянно мне сопротивляются.
А потом я вижу, как на парковку перед жилым комплексом, у которого мы стоим, заезжает синяя иномарка. У нее красивый глубокий цвет и знакомые номера.
Я вся деревенею. Ну почему именно сейчас?!
Не в силах отвести глаз, смотрю, как с водительского места выходит высокий мужчина в дорогом пальто. Открывает заднюю дверь, ныряет в салон и достает оттуда автолюльку с младенцем. Говорит что-то жене, которая в это время достает их второго ребенка. Ему года три, насколько я помню. Какой-то смешливый пацан в ярком осеннем комбинезоне.
– Вы знаете, как там тесно? – стонет девочка моего возраста, выбираясь вслед за ними.
Ей тесно в дорогой тачке между двух детских кресел, а мне становится тесно в собственном теле.
Руслан мое состояние видит. Оборачивается и быстро оценивает семью, в то время как никто из них нас не замечает. Слишком заняты собой.
– Кто это? – спрашивает Капралов.
Открываю рот, но звука нет. Я делаю глубокий вдох, прочищаю горло и совершаю вторую попытку выдавить из себя:
– Мой отец.
Руслан смотрит на их дом, потом летит взглядом к моему. Между ними метров двести.
Мне наконец удается собраться. Изгибаю губы в каком-то подобии усмешки и поясняю:
– Да. Не так уж далеко ушел.
– Вы общаетесь?
– Нет.
Тогда Капрал обхватывает мою ладонь крепче и ведет за собой. Не позволяет обернуться и смотреть, как семья с картинки идет к своему подъезду. Я послушно плетусь за ним. Смотрю под ноги. Отмечаю, что мелькающие на фоне асфальта кеды наблюдать гораздо приятнее.
У подъезда Руслан говорит:
– Мне нужно в центр, птичка. Ты будешь в порядке?
– Конечно. – Стараюсь скрыть откровенное вранье за улыбкой. – Я не первый раз его встречаю.
Он кивает. А потом вдруг привлекает к себе и крепко меня обнимает. Я прижимаюсь щекой к его куртке и зажмуриваюсь. Наслаждаюсь теплом и беззастенчиво забираю все, что он может дать мне в этот момент.
Потом Капрал чуть отстраняется, четырьмя пальцами обхватывает мою шею, а большим давит на подбородок, вынуждая поднять голову. И целует. Очень нежно он касается моих губ, и с первой
