Птичка, успевшая улететь - Юля Артеева
Поясняет с улыбкой:
– Холодные руки.
– Прости…
Руслан накрывает мою ладонь своей и прижимает к своему животу сильнее. Говорит тихо:
– Ты говорила, я горячий. Буду греть.
Я смотрю на него и, хоть внятных мыслей в моей голове нет ни одной, я все же почему-то формулирую: «Волчонок съел птичку. Не успела улететь».
Глава 13
Дания
– Ты говорила, что учишься здесь с первого класса?
– А? – Поднимаю глаза от книги, делая вид, что Руслан меня отвлек. – Да, с первого.
Мы сидим в столовой, Капралов с аппетитом уплетает омлет, а я грызу яблоко, упрямо изображая чтение. Я этот роман из предзаказа почти два месяца ждала, а теперь не могу разобрать ни строчки.
– И они тоже? – Он кивает на одноклассников за другим столом.
– Ну, не все, конечно. Мы в средней школе вообще сильно перемешались. Кто-то ушел, кто-то переехал, кто-то, наоборот, добавился. Вон Адаменко в конце девятого пришел.
– И ты никогда ни с кем не дружила?
Пожимаю плечами:
– Почему? Дружила. Потом раздружила. Ну, точнее, они со мной.
Я отвечаю скорее машинально, не понимая, зачем вообще ему это знать.
Произошедшее между нами мы не обсуждали. И я, честно говоря, медленно закипаю. Какими-то задворками сознания понимаю, что и сама ничего не делаю, чтобы прояснить ситуацию. Но меня просто бесит, что Рус считает, что можно так целовать меня, а потом просто вести себя, будто ничего не было! Почему я должна быть взрослой и рациональной, а ему можно просто быть придурком?!
Осознав, что снова отлетела в собственные мысли и эмоции, стараюсь прикинуться, что это из-за книги.
Захлопываю ее и откладываю на стол, якобы Капралов отвлекает меня своими вопросами.
Переспрашиваю:
– Что?
– Крысиный поступок, говорю. Трепать девочку, которую так давно знают.
Он отодвигает пустую тарелку, ставит локти на стол и, подавшись вперед, повышает голос:
– Глаза поломаешь, друг!
Илья Адаменко сжимает зубы до гуляющих под кожей желваков. Агрессивно пялится в ответ, но потом все же отворачивается.
Я рассеянно поднимаю и отпускаю страницы книги, заставляя их веером опускаться вниз. Приятно и неловко каждый раз, когда Рус за меня вступается.
Говорю:
– Все в порядке… Он же ничего не сделал.
– Этот вообще тебя хочет, – бросает Капралов неприязненно.
– Чего? – оторопело переспрашиваю.
– Что слышала, птичка.
– С чего ты взял?
– У меня есть глаза. Идем?
Все еще пребывая в шоке, я торопливо поднимаюсь и собираю грязную посуду, которую Руслан тут же у меня отбирает.
– Книжку свою лучше возьми, дальше пятнадцатой страницы за весь день не продвинулась.
Не в силах проглотить подкол, догоняю его, чтобы огрызнуться:
– Не твое дело, как я читаю! Может, наслаждаюсь процессом!
– Или думаешь о чем-нибудь другом? – Капрал подмигивает и ставит посуду на ленту.
– О чем еще мне думать?
Мы выходим в холл, и Рус берет меня за руку. Злюсь на него. И на себя за то, что от этого простого движения меня обсыпают мурашки. Вспоминаю, как он касался моей кожи под майкой. Боже…
– Не знаю, – тем временем тянет он задумчиво, а потом подносит к губам мою ладонь и целует место между большим и указательным пальцем, – может быть, о том, как мы целовались вчера?
Чувствую, как кровь устремляется к щекам, чтобы сделать мое смущение очевидным. Просто невозможный человек! Он молчал вчера и полдня сегодня, чтобы задать этот вопрос в холле, где куча народа!
Не обращая внимания на то, что Руслан явно забавляется над моей реакцией, с вызовом отвечаю:
– О, так ты помнишь? А я думала, по дороге домой тебя сбила машина и врачи диагностировали амнезию!
Он смеется и не позволяет мне вырвать руку из захвата.
Ведет меня к лестнице и произносит примирительно:
– Тише, птичка.
– А чего это тише? Разве не этого ты хотел? Не разозлить меня? И что за прозвище вообще? Илону ты тоже птичкой звал?
– Воу, – удивленно и вместе с тем одобрительно отзывается, – ну, такой реакции я в любом случае не ожидал.
А меня уже несет, в ушах почти ветер свистит от той скорости, которую я набираю в своих претензиях. Многовато накопила.
Упрямо допытываюсь:
– Называл? Всех зовешь птичками, орнитолог?
Прямо на лестнице Рус заставляет меня остановиться. Я прижимаюсь поясницей к поручню, а Капралов ловит меня в замок, упираясь ладонями с обеих сторон от моего тела.
Нависает надо мной и такое ощущение, что внимательно разглядывает все эмоции, так неосмотрительно выскочившие на мое лицо.
Говорит серьезно:
– Если тебе по какой-то дебильной причине кажется это важным, то отвечу: нет, не звал. Ни Илону, ни кого-то другого.
– Ладно…
– Что-то еще хочешь узнать?
– А ты? – стараюсь защититься бесполезным вопросом.
Я чувствую, как он давит, но не хочу сдаваться. Чего он ждет? Что я сейчас выложу все о своей симпатии и ненормальной ревности? А сам? Только заберет и ничего не отдаст взамен? Господи, да от меня одни перья останутся, если я буду с этим парнем!
Рус наклоняется ниже, ведет носом по моей щеке, одновременно глубоко вдыхая. Потом, касаясь губами уха, шепчет:
– Мне понравилось, Дань… Мне охренеть как понравилось тебя целовать. А тебе?
А у меня дыхание сбоит, и сердце, наверное, вообще давно уже встало. Несите дефибриллятор или заводите с толкача.
Вся трясусь и неосознанно подаюсь ближе к нему, чтобы снова почувствовать его горячее тело. Порывисто обнимаю его за талию и отвечаю так тихо, что сама себя не слышу:
– И мне.
Капралов снова берет меня за руку и молча поднимается по лестнице дальше. Он же… услышал? Так ведь?
– В субботу мой дядя приглашает тебя на свой день рождения.
– Что? Почему?
– Ну, он же думает, что мы встречаемся, – поясняет Рус беспечно.
Закусив губу, просто иду следом. Сжимаю зубы так сильно, что кажется, прокушу сейчас. Больно. С остервенением обкусываю слизистую, пока рот не начинает неметь. Так лучше. Так гораздо лучше. Делаю глубокий вдох и улыбаюсь:
– Не проблема, я приду. Что ему можно подарить?
Глава 14
Дания
На остаток дня Рус закрывается. Или ведет себя как обычно? Точнее, так, как это было в начале. Мне казалось, что мы сблизились, пока вынужденно проводили время вместе. А вечер на площадке под мостом вообще вывел нас на новый уровень взаимоотношений. Так я думала. Наивная дура.
Потому что сейчас я сижу и смотрю, как Капралов с непроницаемым лицом листает ленту соцсетей, развалившись на стуле. Он все время рядом, держит
