Бессмертная степь - Иса Капаев
Главным в неприятии друг друга Мамаем и русскими князьями, как отмечает Л. Н. Гумилёв, были прозападные настроения темника. Мамай опирался на капитал генуэзцев, его союзником выступил могущественный литовский князь Ягайло. И генуэзцы, и могущественная Литва были проповедниками католичества. Для Московской Руси опасность распространения католичества была намного сильнее зависимости от золотоордынского хана.
Поэтому предпосылкой Куликовской битвы было заступничество за золотоордынского хана Токтамыша, противника прозападного Мамая.
Конечно, Мамай стремился к власти, но он не был настолько фанатично охвачен этой идеей, как представляют некоторые историки, чтобы захватить престол. Такой мысли у него просто не могло возникнуть. Хан являлся сыном Неба, посланным править, так же, как и весь его род. Да, ханов низвергали, убивали, но новых провозглашали обязательно из монаршего рода, т. е. из чингизидов. В их право царствовать свято верил народ-войско. Более того, когда Золотая Орда уже распалась на ряд ханств, такой крупный исторический деятель, как великий князь Иван Грозный, почему-то держал при себе царя-чингизида Симеона Булатовича. Зачем? Боялся церкви? Напротив. Церковь мечтала о христианском правителе на Руси и сделала его впоследствии помазанником божьим. Может, боялся иностранного окружения? Нужен ли был Литве и Польше мусульманский правитель? А Казанское и Астраханское ханства Иван Грозный покорил силой.
Опять-таки обратимся к Л. Н. Гумилёву. Он впервые сказал о том, что тщательно скрывали его предшественники: «При этом на Москву большей частью шли люди энергичные и принципиальные. Так, татары-золотоордынцы, бежавшие после переворота Узбека в Москву, составили костяк русского конного войска, которое впоследствии и обеспечило победу на Куликовом поле» [26, 150].
Наверное, эти пассионарные ратные люди, новая знать, хотя и становились новообращёнными христианами, но в душе ещё сохраняли степного бога и обычаи ясака и торе. В одночасье искоренить многовековую традицию невозможно, поэтому после массового перехода на Русь понадобилось сто лет, эти люди продолжали, хотя и формально, подчиняться правителям - чингизидам.
Это отступление я делаю для того, чтобы подчеркнуть роль традиции в обществе и вернуться к обычаю кровной мести. Будучи массовой, она оставалась и осуществлялась, как обычай- пережиток. Кровников убивали не для земного утешения, это чувство появилось позднее, когда степняки под влиянием новых религий утратили понимание первородной сути мщения. Как уже говорилось, она состоит в поиске замены своему домочадцу, ушедшему в страну теней.
Традиция мести была одной из главных у степных рыцарей. И чем выше стоял человек на общественной лестнице, тем почётнее была эта миссия.
Современники и последующие историки не смогли вникнуть в суть вопроса и выпустили его из поля зрения. И мусульманские, и христианские хронисты обращали внимание на феодальные распри, тем более, что разрушение тенгрианских традиций для тех и других было выгодно и забвение их было обоим на руку. Но в степи, особенно в ногайском обществе, эта проблема стояла остро. Извечный вопрос: быть или не быть?! Если ты сходишь с дороги, завещанной предками, то есть ли смысл в твоём существовании?!
И Золотая Орда, и Ногайская Орда делали попытки изменить государственность подобно мусульманским странам, могли перестроиться и на европейский лад. Поход Тимура и возвышение Московского княжества доказали Степи необходимость этой перестройки.
До конца ХVII века Степь располагала и людскими ресурсами, и обширной территорией для становления значительного государства. Однако Степь жила прошлым, деяния предков в эпоху Чингисхана и Батыя возводились в идеал и подчёркивали исключительность образа жизни кочевников. Сами подумайте, если Багдад и все крупнейшие столицы мира падали ниц от одного вида степного рыцаря, то как можно уподобляться этим государствам?! Только возврата прошлого, возврата образа жизни могущественных предков жаждал степняк.
Видимо, эта консервативность и привела огромную страну к агонии самоистребления. Эпос «Эдиге» — величайший памятник образу существования степного рыцарства - это венец выражения беспощадного духа мести. В этом гениальном произведении даже такая очевидная для всего остального мира историческая трагедия, как поход Тимура и разорение крупнейшего в мире государства, ушла на второй план, даже такие естественные для эпического героя цели, как стремление к власти, беспокойство за будущее своего народа, страны нарочито ослаблены, на первом плане — месть клана Эдиге Токтамышу!
Исторический отец Эдиге Балтычак был приверженцем основной ханской ветви, идущей от Урус-хана. Верность государю, «жизнь за царя», «жизнь за хана» была основным принципом существования степных номадов.
Историческая подоплёка эпической вражды зафиксирована и средневековыми хронистами. В рукописи «Аноним Искандера» сообщается следующее: «Балтычака, который был главным эмиром (эмир-ал-умара), закованного и пленного, привели ко двору Токтамыша. Так как его верность и добросовестность славились, Токтамыш сказал ему: «Если ты признаешь меня своим государем, то ни на один волос я не уклонюсь от указания почёта и уважения к тебе и вручу поводья распоряжения царством и имуществом в руки твоей заботы». Балтычак задрожал и ответил: «Если бы руки мои не были связаны, я ответил бы тебе. Пусть ослепнет тот глаз, который может видеть тебя на месте своего государя. Если в твоих руках власть, то прикажи, чтобы меня также казнили, чтобы голову государя положили на мою голову и тело его на моё тело, дабы, если я не умер ранее его, то уж раньше его был предан праху». Токтамыш удовлетворил его просьбу» [27, 132].
Токтамыш-ханом было допущено какое-то святотатство при убийстве отца Эдиге (видимо, его тело не было предано земле). В эпосе этот момент отсутствует, но частично о нём упоминают исторические хроники.
По закону кочевников, знатных людей казнили по особым канонам. Так, ханов и обыкновенных чингизидов надо было казнить без пролития крови. По одним сообщениям, отец Эдиге был привязан к лошадям, и тело его разорвали в степи. Токтамыш-хан намеренно продемонстрировал свою жестокость, чтобы устрашить окружение и упрочить свою власть...
Наши предки уделяли большое внимание сохранности останков и преданию покойника земле целым. Сохранение волос после первой стрижки головы и срезанных ногтей до конца жизни, захоронение их вместе с умершим тоже относится к этому ритуалу. Сказители давнего времени нарочно утаили подробности казни отца Эдиге, зато они упиваются смертью Токтамыша. Хана в поединке убивает сын Эдиге Нурадин. «Он подошёл к хану и саблей снёс ему голову. Голова отделилась от туловища и со стуком упала на землю. Нурадин вонзил в голову копьё и поднял её, чтобы с победой вернуться в орду.
Тогда голова Токтамыш-хана сказала:
— Эй, сынок, сынок,
Даже сейчас я выше тебя!
Рассердился Нурадин, бросил голову на землю и сказал:
Наколол
