У счастья нет морщин - Анн-Гаэль Юон
Лицо хозяина было замкнутым, усталым. Его челюсть ритмично подергивалась.
– Все в порядке? – осторожно спросила Нур.
Месье Ивон не шевелился, всматриваясь в темноту, которая уже опускалась на дальние поля. Силуэты сидящих на скамейке становились расплывчатыми. Только глаза месье Ивона мерцали в полумраке: два маленьких блестящих шарика неодинакового размера и цвета.
Нур уже собиралась пожелать ему спокойной ночи, когда месье Ивон нарушил молчание:
– Надо полить мяту. Она засыхает.
Нур кивнула. Вдалеке залаяла собака.
– Чертов день… – проронил месье Ивон, покачивая головой из стороны в сторону.
Он встал и взялся за небольшой шланг. Прохладная вода брызнула на маленькую грядку. Запах влажной земли поднялся в вечерний воздух. Месье Ивон поливал пахучие травы кустик за кустиком. От восхитительного аромата мяты и базилика у кухарки защекотало в носу.
Затем месье Ивон утолил жажду сирени, двух яблонь и мимозы. И закончил грушевым деревом, которое он всегда оставлял напоследок. Хрустальный звук воды, приглушенный жадно впитывающей влагу землей, вернул его к мыслям об истоках человечества. Сколько поколений до него поливали свои растения вот так, в тишине, предаваясь созерцанию природы? Это простое успокаивающее занятие давало надежду на лучшие дни в будущем. Но сейчас ничто не могло прогнать тяжелые, навязчивые мысли, поселившиеся в голове садовника.
Нур, привыкшая к этому ритуалу, молча наблюдала за ним. Хозяин казался ей таким беззащитным. Спина согнута, внимание сосредоточено на том, чтобы сделать счастливым каждый кустик, словно остальное уже не имело значения. Но она слишком хорошо его знала, чтобы не заметить, что сегодня вечером он чем-то расстроен. Она почувствовала, как внутри у нее все сжалось.
Словно заклинатель змей, месье Ивон осторожно свернул шланг. Затем он снова опустился в садовое кресло. Заметная усталость сковывала его движения.
Они долго сидели так, глядя в небо. Без единого звука. Если бы их слух был таким же острым, как у Леона, они могли бы услышать шепот далеких звезд.
– Месье Ивон, – внезапно заговорила Нур, – я знаю, кто разорил холодильник с десертами. И вам это не понравится.
Месье Ивон выпрямился и нахмурился.
Он вынул трубку изо рта.
– Кто же это? Кто?
Нур молча смотрела на него.
– Ребята Мирей? Сын Виолены Парментье? Точно, дети Мирей! А! Я так и знал! Вот я им…
Нур остановила его.
– Нет, месье Ивон. Это были вы.
Он смотрел на нее как на сумасшедшую.
– Что значит «вы»?
– Вы ходите во сне. С вами раньше такое бывало?
Он озадаченно погладил усы.
– Нет. Насколько мне известно, нет. Ну, может быть, в детстве, но это было очень давно…
– Месье Ивон, вас что-то беспокоит?
Он вздохнул. Вдалеке заухала сова. Ей ответил сверчок.
– Мы с вами немного знаем друг друга, – сказала Нур. – Бывает, мы спорим о том, какие овощи включать в меню, но…
– Нур, я не думаю, что мне надо впутывать вас в это дело.
Нур сделала вид, что не заметила твердого тона месье Ивона.
– Кто пишет вам эти письма, которые вы так старательно прячете?
Месье Ивон вздрогнул. В этой маленькой деревушке секреты никогда не оставались таковыми надолго. Он медленно затянулся трубкой и снова вздохнул.
– Понятия не имею… Мне известно только, что он знает вас. Он утверждает, что знает о вашем прошлом такие вещи, которые не стоит раскрывать.
Нур перестала дышать. Ее сердце готово было выпрыгнуть из груди.
– Послушайте, Нур… – продолжил месье Ивон. – Я не хочу совать свой нос в дела, которые меня не касаются. Вы нужны гостинице, и я хочу, чтобы вы знали, что я ради вас…
– Он требует денег, да?
– Да.
– Много?
– Я сказал бы, что да.
Нур с трудом сглотнула.
– По правде говоря, я уже заплатил бы этому человеку, если бы наша касса была немного полнее, – сказал месье Ивон.
– О, месье Ивон! – простонала Нур.
Под ее ногами разверзлась бездна. Она смотрела на него, сгорбившегося в садовом кресле, такого большого и такого уязвимого, посреди этого маленького зеленого оазиса. Она поняла, что боится за него больше, чем за себя.
Нур призвала все свое мужество.
– Месье Ивон, я должна объясниться… В общем… Не знаю, с чего начать… Может быть, с конца… Помните, как я пришла по объявлению? Вы тогда искали новую кухарку.
– Да, конечно… Давно это было. Перед самым приездом Ипполита. В ту зиму было очень холодно, а нарциссы…
Он не стал заканчивать фразу.
– В тот день вы спасли мне жизнь. Мне пришлось… Я тогда только ушла от мужа. Он очень жестокий человек. Физически и морально жестокий. У нас бывало так: один день я была для него самой красивой, он осыпал меня драгоценностями и комплиментами, обожал мою стряпню и цвет моих глаз. А на следующий день… он унижал меня перед нашими друзьями и оскорблял перед моей матерью. Накануне моего побега, из-за того что стол не был накрыт к его приходу, он бросил мне в лицо сковороду, полную кипящего масла. Я успела защитить глаза, но на руках до сих пор остались следы от ожогов.
Она плотнее запахнула кофту на груди. Месье Ивон заметил, что она дрожит.
– Моей ошибкой было то, что я так долго оставалась с ним, надеясь, что он изменится. Но однажды я решила уйти. У меня больше не было выбора.
Она помолчала.
– Но там, откуда я родом, в моей стране, он очень влиятельный человек. У него большие связи. Я знала, что он никогда не отступится, что будет искать меня. И если я все еще здесь и могу говорить об этом, то только потому, что вы, месье Ивон, решили довериться мне. Гостиница была достаточно неприметным местом. Деревня, где коров больше, чем жителей… Кто стал бы меня здесь разыскивать? Я сменила имя и прическу. И стала незаметной. Или… мне так казалось.
Она задрожала. Месье Ивон положил руку ей на плечо. Он не знал, что сказать. Хотя нет, на самом деле знал.
– Нур, мы найдем эти деньги. Мы отдадим их этому человеку, чтобы он заткнулся. А потом мы обо всем забудем.
Месье Ивон взглядом умолял ее согласиться. Оставить все в прошлом. Решить, что беззаботность еще возможна. Наконец-то начать жить.
Нур знала, что все не так просто. Но сегодня вечером, под ветвями грушевого дерева, скрывавшего звезды, ей хотелось поверить месье Ивону и его неподвижной щеке.
– Все, что нам нужно, – это идеи, Нур. Прибыльные идеи.
Он улыбнулся половиной лица и взял ее за руку.
Сердце Нур наполнилось благодарностью. Она молилась каждый вечер за этого человека, спасшего ей жизнь. Даже когда они спорили о кабачках или жареной картошке. Она снова поблагодарила небеса за то, что встретила его на своем жизненном пути.
В темноте послышалось мяуканье.
– Кажется, пора дать Леону молока перед сном…
– Спокойной ночи, Нур.
– Спокойной ночи, месье Ивон. И спасибо вам.
Месье Ивон еще некоторое время оставался в темноте, прислушиваясь к звукам, издаваемым насекомыми. Обычно он разговаривал со слизнями. Он грозился включить их в меню, если они снова нападут на листья салата. Но сегодня он не был расположен к разговорам.
18
Наконец-то взошло солнце.
Полетта уже два часа ворочалась в постели. Все из-за проклятой бессонницы. После обеда она клевала носом, а ночью никак не могла уснуть. И не надо рассказывать ей о целебном деревенском воздухе!
Она встала с кровати и приоткрыла ставни. Утренняя прохлада взбодрила ее. Запела какая-то птица. Полетта понаблюдала, как золотистый свет мягко растекается по окрестным полям. За три недели, проведенные здесь, она
