Мама, держи меня за капюшон! - Людмила Лаврова
Он постарается! Еще как постарается!
Значит, что там? Ах, да! Думать о хорошем! О том, что Дункан рядом бежит и маму Саша увидит уже сегодня…
Встреча эта страшила его. Он ведь совсем не помнил мать. Не помнил ее лица, того, как она ходила, двигалась, смеялась… Помнил только голос немного, и ее теплую руку, в которую так удобно ложилась его собственная ладошка…
Дорога сделала очередной поворот, поселок скрылся из виду, и Саша скомандовал Дункану:
– В лес! Иначе нас заметят и отвезут домой!
Пес сперва радостно запрыгал по сугробам вслед за Сашей, но почти сразу остановился, поджав под себя лапу, и заскулил. Снега намело уже довольно много, и он все еще продолжал идти, тихо укрывая землю нежным пухом, который тут же становился серьезным препятствием для мальчика и собаки.
– Что ты, Дункан? Пойдем! Нам нельзя по дороге!
Саша попробовал было потянуть пса за ошейник, но Дункан вдруг вырвался и отступил к дороге, давая понять маленькому Хозяину, что лес не место для игр.
– Да не играю я! – Саша рассердился, понимая, что пес не пойдет за ним. – Знаешь, что сделает с тобой отец, если нас найдут?!
Дункан не был глупой собакой. И страх ему был ведом так, как, наверное, ни одному другому псу в округе. Но сейчас он не боялся большого Хозяина. Он боялся за маленького…
Саша сердился, пытаясь уговорить собаку пойти за ним, но вскоре понял, что Дункан куда упрямее, чем он сам. И либо они найдут решение вместе, либо ночь, уже вступившая в свои права, придумает для них испытание посерьезнее, чем набившийся в кроссовки снег.
– Ладно! Идем по дороге. Но если покажется машина – прячемся! Понял?! – Саша ухватил Дункана за ошейник и потопал ногами, стряхивая снег с кроссовок. Теплые, зимние, купленные отцом совсем недавно, они почему-то совсем не грели. Ноги у Саши уже замерзли так же, как и нос.
– Побежали, Дункан! – скомандовал Саша. – Болеть не хочется!
Дорога свернула снова, и темный лес принял их, расступившись и недовольно мигнув, когда фонарик Саши потревожил его покой. Но уже через мгновение на том месте, где только что стояли подросток и собака, не осталось даже намека на то, что они там были. Зима старательно подчищала их следы, но беглецы этого уже не видели. Они спешили. Времени у них было мало.
Дорогу до соседнего поселка, который был крупнее, чем тот, в котором жили Саша с отцом, мальчик, конечно, знал. Как и лес, в котором не раз бывал с бабушкой. За грибами и ягодами она ходила довольно часто и почти всегда брала его с собой.
– Лес, Саша, чужих не любит. Не нравится ему, когда приходят люди и берут то, что он растил да пестовал. Грибочек ли, ягодку ли или зверя какого. Люди берут. Не спрашивают. А лес сердится.
– Бабуль, как он может сердиться? Он же не живой!
– Как это не живой?! – всплескивала руками бабушка. – А это что?!
Она подходила к какому-нибудь пню, переворачивала кусочек коры или камешек, лежавший рядом, и показывала Саше букашек и червячков-паучков, которые деятельно суетились под ними:
– Видал? А ты говоришь! Все живое, Сашок! А уж лес – тем более! Сколько в нем деревьев всяких, кустов, зверья – не счесть! А он все это хранит! Кому захочет – даст с избытком, а кому пожалеет чего – беда! Закружит, уведет, куда не надо, и хорошо еще, если жизнь сохранит! А ведь может и отобрать!
– Бабуля, да ты его боишься?! – удивлялся Саша.
– Конечно! Что я, глупая по-твоему?! Боюсь, конечно!
– А зачем тогда ходишь сюда?
– А как не ходить, Саша? Страх свой нянчить – дело не хитрое! А вот победить его – это задачка посложнее будет.
Почему-то именно в тот момент, когда дорога повела его за собой к маме, Саша вспомнил слова бабушки.
– Лес, ты слышишь? Не обижай нас! Я к маме иду. Я давно ее не видел! Пропусти нас! Бабушка говорила, что ты бываешь добрым. Будь сейчас таким! Пожалуйста…
Саша еще что-то бормотал себе под нос и подгонял время. Автобусом до соседнего поселка ехать было минут тридцать-сорок. Мальчик не раз ездил туда с отцом или с бабушкой и точно знал, где находится автовокзал. Главное, добраться туда! А там уже можно будет купить билет до города. И если отец не сразу хватится, то даже успеть доехать туда, где жила сейчас мама. Адрес бабушка заставила Сашу выучить наизусть.
– Повтори!
– Улица Космонавтов, дом двадцать семь, квартира двенадцать.
– Еще раз!
– Бабуль, я выучил!
– Нет, Саша! Я должна быть уверена, что ты ничего не перепутаешь! Повтори!
– Хорошо! Бабуль, а если она уедет оттуда?
– Куда это?
– Ну мало ли? Решит, что ей в этой квартире двенадцатой жить надоело, например.
– Саша, ты глупости сейчас говоришь! Твоя мама знает, что если ты придешь к ней, то только туда, так как другого адреса я не знаю. А потому будет сидеть на месте, как привязанная!
– Почему?
– Да потому что любит тебя, глупенький! Ты ее единственный сын! Какая мать бросит своего ребенка?!
– Папа говорил, что она меня бросила…
– Родный мой… – бабушка вздыхала и обнимала Сашу. – Ты не слушай его! Это обида в нем говорит… Обида и злость. А они плохие советчики! Приходят, отнимают свет у человека и заставляют его жить в темноте. И ни любви в этой темноте, ни надежды… Ничего нет! Понимаешь?
– Наверное… Бабуля, а за что он так на маму обиделся?
– Этого я тебе не скажу, Саша. Это их дела. И тебе об этом знать необязательно. Одно могу сказать – мама твоя ни в чем не виновата!
– Значит, отец виноват?
– Да как тебе сказать… Понимаешь, чему человека с детства учат, то в нем и растет. Хорошему научат? Вырастет человек. И если даже собьется с дороги, будет знать, как правильно жить надо. Сможет исправить свой путь, если захочет. А если чему плохому учили, то… Тут уж как получится. Может толк выйдет из человека, если сам захочет что-то изменить в своей жизни, а может, решит он жить так, как его учили, и тогда уж ничего не поделаешь. Не захочет он ничего менять. Будет плыть по течению, потому что так проще.
Саша бабушку слушал и почему-то жалел отца. Маму он тоже жалел, но думал, что ей
