Создатель эха - Ричард Пауэрс
– Воспоминания о прошлом Х. М. затронуты не были и оставались невероятно детализированными. Ему показали фотографию Мухаммеда Али, и он сказал: «Это Джо Луис». Спустя два часа ему снова продемонстрировали фото, и он дал тот же самый ответ. Как будто увидел снимок в первый раз. Х. М. оказался заперт, заморожен в моменте перед операцией и не осознавал, что настоящее для него – вечно. Он понятия не имел, что с ним случилось. Или, скорее, так: та часть, которая обладала этим знанием, не могла донести знание до памяти. Несколько раз в час мужчина повторял: «Я немного повздорил сам с собой». Он постоянно пребывал в страхе, что сделал что-то не так и его накажут.
Вебер скользнул взглядом по ряду искаженных ужасом лиц и, увидев ее, сбился и замолчал. Она проскользнула на лекцию, словно тайный аудитор. Сильви. Сильви двадцати одного года, проживающая в Огайо. Она сидела в нижней четверти аудитории, у левого прохода, разглядывала слайды, положив блокнот на скрещенные ноги и касаясь ручкой губ. На складном столе лежали все записи с курса. Семестр подходил к концу, а он только ее заметил.
– На десятки лет Х. М. стал одним из наиболее изучаемых пациентов в истории медицины. Благодаря систематическому, ежедневному повторению ему удалось запомнить, что он находится под наблюдением. Регулярные тесты взрастили в нем болезненную гордость. По сто раз на дню он повторял: «Ну, хотя бы мой случай поможет другим. Поможет врачам разобраться». Однако ему все равно приходилось постоянно напоминать, где он находится, и даже спустя десятилетия говорить, что вечером его не отпустят и он не вернется домой к матери и отцу.
Вебер наблюдал, как водопад кудрей заливает серьезное лицо женщины. На самом деле она мало походила на Сильви. Но была ею. Нежная стать. Любознательность. Готовность разобраться во всем, с чем столкнется за время учебы. Вебер вынырнул из мыслей и вернулся к беспокойной аудитории. Шли секунды. Он подробно изложил детали истории Х. М., не вдаваясь в смысл произносимых слов. Студенты продолжали строчить в тетрадях. Получили, что хотели: голые факты, которые можно проверить и повторить другим.
– А вместе с историей мистера Х. М. я хотел бы поведать вам историю Дэвида, тридцативосьмилетнего страхового агента из Иллинойса. Дэвид был женат, у него было двое маленьких детей и отличное здоровье. Он не имел никаких необычных неврологических заболеваний, кроме твердой уверенности в том, что бейсбольный клуб «Чикаго Кабс» обязательно выиграет чемпионат.
По залу прокатился вежливый смех – более сдержанный, чем в прошлом году. Вебер поднял глаза. Юная Сильви прикусила губу, не отрывая глаз от тетради. Наверное, испытывала к нему жалость.
– Первым звоночком проблем со здоровьем стало то, что Дэвид, фанат рока, а в частности – R. E. M., воспылал страстью к Питу Сигеру.
Реакции со стороны аудитории не последовало. Как и в прошлом году. Имена стерла культурная амнезия. Фолк-певец Сигер никогда не существовал. А группа R. E. M. стала отголоском забытого сна.
– Жена Дэвида посчитала новое увлечение мужа странным, но сильно это ее не тревожило. Однако через месяц Дэвид отрекся от любимого автора, Сэлинджера, и назвал его «угрозой обществу». Он начал собирать – но не читать, – настоящие, как он выразился, книги. Это были вестерны и истории о морских приключениях. Изменился и стиль Дэвида – в худшую сторону, как отметила его жена. В офис он ходил в полукомбинезоне. Жена уговаривала его обратиться к врачу, но он настаивал, что с ним все в порядке. Рассуждал он довольно здраво, и жена вскоре начала сомневаться, стоит ли волноваться. Дэвид часто говорил о возвращении к личности, которой он когда-то был. Снова и снова он повторял жене: «Так мы все жили раньше». У него начались головные боли и приступы тошноты, он стал вялым и рассеянным. Однажды вечером Дэвид пришел домой на три часа позже обычного. Жена не находила себе места. Оказалось, он продал машину коллеге и шел из офиса, расположенного в двадцати километрах от дома, пешком. Жена до смерти перепугалась и накричала на Дэвида. Он пояснил: автомобили вредны для окружающей среды, так что на работу он теперь будет ездить на велосипеде. Сэкономит кучу денег, которую можно начать откладывать на колледж детям. Жена решила, что у Дэвида из-за стресса развилось некое расстройство личности. Раньше подобное состояние называли острым кризисом идентичности…
Юная Сильви защелкала по балансирующем на бедре планшету. Разведенные локти придавали ей грубый и в тоже время уязвимый вид. Вебера захлестнули чувства – забытые тональности, миллионы мгновений, которые исчезли, утихнув, как аккорды, один за другим: совместная подготовка к занятиям в библиотеке вплоть до закрытия; европейские фильмы по вторникам в киноклубе; долгие споры о Сартре и Бубере; практически непрерывный секс. Он завязывал Сильви глаза и водил тканями по голому животу – проверял, правда ли она может чувствовать цвета. Она ни разу не ошиблась.
Отблески, что не успели угаснуть. То, что составляло его личность и хранилось глубоко, в мысленном архиве. Но сами файлы никак не получалось найти, пока в полуамфитеатре перед ним не явился живой призрак и не начал добавлять неправильные заметки в собственную растущую картотеку.
– Жена Дэвида настояла, чтобы он выкупил машину на следующий день. Так мужчина и поступил. Но через пару недель он вовсе не вернулся домой, потому что, выйдя из офиса, засмотрелся на закат, и его так заворожило это зрелище, что он опустился на асфальт и просидел всю ночь, уставившись в небо. Полиция нашла его утром в полной дезориентиации. Жена отвезла его в больницу. Его направили на госпитализацию в психиатрическую клинику. Оттуда вскоре перевели в отделение неврологии. Сложно сказать, каким было бы его лечение, родись он до появления современных технологий. К счастью, жизнь его пришлась на век томографии. Обратите внимание на каудальную часть орбитофронтальной коры. Здесь мы видим большую четкую опухоль – менингиому. Годами она росла, ширилась, сдавливала лобные доли Дэвида и постепенно проникала в его личность…
Вебер переключил слайд, и его осенило: «эпизод» в Небраске – не первое пятно в идеальном послужном списке. Строго говоря, он никогда не изменял Сильви. Но каждые пару лет верный Джеральд подходил к краю пропасти. В тот год, когда ему исполнилось пятьдесят, он познакомился со скульпторшей, жившей в Сан-Франциско. Они долгое время переписывались – года полтора, – и в какой-то момент ему пришлось убедить себя, что она – плод воображения, и никак иначе. Десять лет назад появилась аспирантка из Японии. Энергичная и многообещающая исследовательница лет тридцати. Случилось опасное сближение. Вебер умерил пыл и нацепил маску безразличия, пока все не зашло слишком далеко, и она
