Черная метель - Элисон Стайн
Рэй наклонился, чтобы помочь мне собрать книги. Наши пальцы соприкоснулись, и я тут же выпрямилась.
Взглянув в его карие глаза, я спросила первое, что пришло в голову:
– Что ты показал библиотекарю? Когда тот человек еще не ушел?
– «Грубо», – ответил Рэй. – Я показал Капитану, что он был невежлив.
– Ну, в общем-то, да.
– В общем, да, – улыбнулся Рэй.
– И Капитан понял, что ты ему сказал?
– Капитан знает несколько знаков. Это бывает нужно, когда не хочешь, чтобы тебя поняли слышащие. – Он снова заговорщицки улыбнулся.
Но я не улыбнулась в ответ. Я не поняла ни его жестов, ни слов. Слышащие – это кого он имеет в виду? Тех, кто слышит лучше, чем я? А может быть, тех, кто слышит лучше нас? От этой мысли стало теплее на душе.
Но тут Рэй достал из заднего кармана джинсов мобильный телефон. Тем самым он сразу отдалился от меня, ушел куда-то в другой мир. Он включил экран, оторвал взгляд от телефона, и мы снова встретились глазами. Хотел ли он предложить обменяться номерами или искал что-то, не имеющее отношения ко мне, – это было не важно. У меня телефона не было – мне запрещали его иметь, – так что я выбывала из дальнейшего общения.
– До свидания, – пробормотала я и быстро пошла к выходу. Пройти нужно было мимо стола библиотекаря, а Капитан уже стоял за ним с какими-то бумажками. Но я, не задерживаясь, направилась к двери.
– Погоди! – воскликнул Капитан. – Давай карточку оформим. Нужно только _ _ _ _.
Он размахивал своими бумажками и, наверное, говорил что-то еще, но я этого уже не слышала. Я выскочила за дверь.
Посетителей в кафе не оказалось. Приезжий в поляроидах уже выпил кофе и уехал. «А может быть, он вообще не заходил?» – подумала я, когда за моей спиной со стуком захлопнулась дверь. Он только раз взглянул на грязные окна кафе, на написанную от руки вывеску, на заправочную станцию, где невозможно расплатиться кредитной карточкой, и умчался в закат.
Луиза стояла за прилавком и внимательно смотрела на меня. Должно быть, я слишком сильно хлопнула дверью.
– Как прошла доставка? – поинтересовалась Луиза.
– Хорошо, – ответила я, стараясь унять сильно бившееся сердце.
– Как тебе наша библиотека?
– Хорошая. – Адреналин продолжал бушевать в крови. Потом я, конечно, буду вспоминать глаза того парня, секундное соприкосновение пальцев… Правильно ли я поступила, что ушла? – Нужно еще что-нибудь отнести?
– Нет, просто хотелось знать, все ли _ _ _ _. Видела там кого-нибудь?
– Видела библиотекаря. И еще какого-то храпящего мужчину. И какого-то туриста, который собирался зайти сюда выпить латте, но, видимо, так и не зашел.
Грубо.
Мне вспомнились руки Рэя и тот знак, который он изобразил: как будто поскреб пальцами по столу.
– И все? – вкрадчиво спросила Луиза.
– Нет, не все. Я видела Рэя.
Луиза явно не успокоилась бы, не услышав этого. А услышав, довольно улыбнулась.
– Это что… – я запнулась, подыскивая слова. – …было подстроено? Мне нельзя заводить бойфренда.
– Нет, мы просто подумали – вы ровесники, вам будет интересно друг с другом. Рэй проводит лето здесь, у своего двоюродного дедушки, а остальное время живет в Денвере у матери. Он научился языку глухонемых в школе в _ _ _ _.
– Библиотекарь тоже знает этот язык. А вы?
– Немножко.
– А откуда?
– Ну… Когда Рэй начал приезжать сюда, мы хотели, чтобы он чувствовал себя комфортнее. Сэм – его двоюродный дедушка – хотел, чтобы парнишке было с кем общаться. Поговори с Рэем на эту тему.
– Я не знаю языка глухонемых, – сказала я с горечью; хотя мы с Рэем уже общались и вполне понимали друг друга. Мне почему-то хотелось, чтобы Луиза это знала. Мне хотелось, чтобы она поняла: я лишена того, что, судя по всему, есть у Рэя. Я не знаю других языков. У меня нет таких близких – такой матери, такого двоюродного дедушки, – которые понимали бы меня или пытались понять. Я чувствовала себя совершенно одинокой.
Луиза отвернулась было в сторону, но потом вспомнила, что в разговоре лучше стоять ко мне лицом.
– Может быть, Рэй тебя научит.
Остаток дня, медленного и жаркого, как все прочие, Луиза по крупицам выдавала информацию о Рэе. Я не просила ее ничего рассказывать, но поглощала слова с жадностью, с какой собаки набрасываются на остатки ужина.
Рэю было шестнадцать лет, но машину он научился водить уже в двенадцать. Это умеют многие дети фермеров, и Луизу несколько удивило, что я не умею водить. Родители Рэя развелись, когда он был еще маленьким; отец жил далеко и тяготился отцовскими обязанностями, поэтому мать отправляла сына на лето к Сэму. Учился Рэй в городской государственной школе для глухих и слабослышащих. Его мама была художницей; летом она работала смотрителем парка, проводила экскурсии и показывала туристам маршруты, между делом выходя в горы на эскизы. Она не могла присматривать за маленьким сыном на работе. А потом, по словам Луизы, Рэй просто привык приезжать на лето в Долину.
«А мы привыкли к нему. Особенно Сэм».
Сэм работал правительственным агентом, он ездил по всей долине, проверял, как живут фермеры, хватает ли им воды в жаркую погоду и дров в холодную.
– Странно, что он до сих пор не заехал к вам, – удивлялась Луиза. – Скоро, наверное, _ _ _ _.
Из всего, что я услышала от Луизы за этот бесконечной день, пока пополняла сахарницы, смешивала кетчупы и подметала, подметала, подметала, это сообщение больше всего меня напрягло. Я почувствовала волнение и стыд.
Что подумает двоюродный дедушка Рэя, когда увидит нашу ферму с недостроенным домом? Пыльные поля и всех этих собак? И мою вечно чумазую сестренку? Пока отец пытался уговорить посевы восстать из праха, Амелия была предоставлена самой себе. Вместо уроков она играла в развалившемся сарае или каком-нибудь еще, возможно, небезопасном месте. Поймет ли Сэм, что мы, вообще-то, обе должны учиться?
Я знала: какое бы ведомство ни представлял Сэм, мой отец не примет от него помощи, будь то дрова, семена или советы по ведению сельского хозяйства. Мы жили сами по
