[Про]зрение - Андрей Люмнов

— Стихи — это ведь и есть попытка увидеть мир наощупь. Просто у меня для этого есть слова, а у вас — весь остальной мир.

Илья повернул к ней лицо, и на его губах играла улыбка.

— Осторожно. Такими фразами можно попасть прямо в яблочко. Вы опасная женщина, Ира.

— Я просто искренняя, — она пожала плечами. — Как и вы, судя по всему.

— А это нам ещё предстоит проверить, — он усмехнулся. — Но начало, признаю, многообещающее.

В этот момент вернулся Егор, неуклюже пытаясь распаковать новую пачку.

— Ну что, вы тут не поругались? — попытался он пошутить, чувствуя себя лишним на своей же скамейке.

— Напротив, — голос Ильи был спокоен. — Мы тут выяснили, что варить кофе и жить — это практически одно и то же. Главное — не пропустить момент, когда начинает убегать.

Егор смотрел на них обоих, на это странное, новое спокойствие между ними, и чувствовал, как в его груди повисает странное, сложное чувство — помесь легкой ревности, гордости и предвкушения чего-то нового. Что-то заканчивало. Но что-то — только начиналось.

— Поднимемся к нам? Покажу, как я варю кофе.

— А это удобно?

— Ира, ты сама для себя реши, удобно ли тебе идти заполночь в чужую квартиру, где ты будешь наедине с двумя незнакомыми мужиками.

— Не такими уж и не знакомыми… Да, я хочу попробовать ваш кофе. — решилась она.

— Твой. Обращайся ко мне на «ты», пожалуйста.

— Хорошо, тогда держи меня за руку, — сказала Ира, и в её голосе не было ни кокетства, ни страха, только простое, ясное доверие.

Илья, не колеблясь, протянул ладонь. Её пальцы коснулись его — тёплые, уверенные.

— Вы поднимайтесь, я покурю и догоню, - сказал Егор.

— Предупреждаю, я не гид. Лестница знакомая, но всё равно — шаг за шагом.

— Я за тобой, — кивнула она, хотя он этого не видел, но почувствовал лёгкое движение её руки.

Они медленно двинулись к подъезду, оставив Егора наедине с сигаретой и нахлынувшими чувствами. Он смотрел им вслед, на то, как Ира не пыталась его вести, а просто шла рядом, и как Илья, обычно такой замкнутый, позволил ей ввести себя в своё личное пространство с первой же минуты.

«Что-то заканчивалось. Но что-то — только начиналось».

Егор затянулся, пытаясь уловить вкус этого нового. Ревность? Да, чуть-чуть. Гордость за Илью, который наконец-то позволил кому-то подойти так близко? Безусловно. И лёгкая, щемящая грусть от понимания, что его роль в этой истории, возможно, меняется. Он был мостом. А мосты, как известно, остаются на берегу, когда люди переходят на другую сторону.

Он докурил, отправил окурок в ночь и решительно направился к подъезду. Не чтобы помешать. А чтобы стать свидетелем начала. Чтобы быть там, где сейчас рождается что-то важное. Чтобы однажды, возможно, рассказать эту историю. Историю о том, как слепой научил видеть двух зрячих, а они, в свою очередь, помогли ему снова почувствовать себя живым.

Поднявшись, Илья провёл Иру прямо на кухню.

— Вот мой командный центр, — сказал он, проводя рукой по столешнице. — Кофе, плита, раковина. Всё, что нужно для выживания одинокого метафизика.

— Уютно, — заметила Ира, и это не была вежливость. Она чувствовала атмосферу места, обжитость каждого предмета, расставленного с выверенной точностью.

Тогда Илья предложил то, чего не делал почти никогда для малознакомых людей.

— Хочешь, я научу тебя своему способу? Только, чур, без смеха. Это серьёзная церемония.

Он не вёл её рукой, а только давал указания, озвучивая свой ритуал, как заклинание: «Турка висит слева от плиты... на ощупь холодная, с длинной ручкой. Теперь три ложки кофе... Теперь вода... Лей медленно, я скажу, когда хватит. По звуку».

Ира слушалась, полностью погрузившись в процесс. Она поняла, что это не просто варка кофе, а медитация. Способ ощущать мир. Они пили первый кофе стоя, у окна.

Они сели друг напротив друга. Разговор тек медленно, глубоко, с долгими паузами. Говорили не «в», а «сквозь» темы: о книгах, о смысле стихов Бродского, о страхе одиночества, о том, как больно, когда твою «музыку» не слышат. В тишине кухни каждое слово обретало вес.

Ира рассказывала о себе, а Илья — впервые за долгое время — не чувствовал себя «слепым инвалидом», а просто человеком. Умным, интересным мужчиной, с которым говорит красивая и глубокая женщина.

В какой-то момент разговор иссяк. Но тишина не стала неловкой. Она была наполненной, густой, как только что сваренный кофе.

Ира молча перешла на его сторону узкой кухни и села рядом на табурет. Их плечи соприкоснулись. Затем она, сама не заметив как, осторожно положила голову ему на плечо. Он не отстранился. Он замер на секунду, а потом его рука нашёл её ладонь и накрыл её своей.

Так они и просидели до рассвета. Не спали. Не включали музыку. Просто молчали в полумраке кухни, слушали тиканье часов и дыхание друг друга, чувствуя, как стены одиночества, которые каждый годами выстраивал вокруг себя, тихо рушатся от простого человеческого тепла.

Утром Егор вышел на кухню и замер на пороге.

Он увидел их сидящими на табуретах, прислонившимися спиной к стене. Илья сидел прямо, его незрячие глаза были закрыты. Голова Иры лежала у него на плече, её лицо было безмятежным и спокойным во сне. Их руки были сплетены вместе и лежали на коленях Ильи.

Картина была настолько цельной, тихой и совершенной, что у Егора перехватило дыхание. Он понял, что стал свидетелем не начала романа, а чего-то гораздо большего. Возвращения человека к жизни.

Он осторожно развернулся и ушёл, оставив их в этом хрупком, новом мире, который они создали за одну ночь на тесной кухне, без единого звука музыки.

Временное послесловие

На этом можно бы и закончить эту историю… Они все взрослые люди и сами разберутся как им дальше жить свою жизнь.

Каждый человек приходит в нашу жизнь не просто так — чтобы научить или чтобы научиться. Иногда это два взаимных процесса. А иногда просто нужно вовремя остановиться и поставить точку.

Автор готов ответить на любые вопросы и обсудить с вами книгу по e-mail LumeNoFare@ya.ru