Ученик доктора Менгеле - Роберта Каган
Вместо этого он рассказал, что два года назад Гитлер запустил программу, по которой каждому германскому гражданину полагался автомобиль. Они были сильно впечатлены.
А когда Эрнст закончил выступление, Ганс с Гретой пригласили его на ужин. Они сказали, что он отлично послужил стране. И ему приятно было наконец ощутить себя частью чего-то большего.
Глава 11. Весна 1939 года
Эрнст готовился к выпуску из университета. Он окончил с отличными оценками, и преподаватели хвалили его. Это был долгий, тяжелый путь. Трудно было совмещать учебу с работой, но он справился, и теперь мог с гордостью признаться, что накопил достаточно денег, чтобы отец смог приехать в Берлин на церемонию вручения дипломов. Эрнст отправил деньги отцу. Они оба очень этому радовались, потому что не виделись с самых похорон матери. Но за две недели до церемонии Эрнсту в общежитие позвонила соседка, когда-то дружившая с его мамой.
– Эрнст? Это Марта, мамина подруга. Я живу по соседству от твоих родителей. Помнишь меня?
– Да, конечно, – ответил он.
– Прости, что приходится тебе звонить и сообщать такое. Но больше некому. Боюсь, у меня плохие новости, – она набрала в грудь воздуха, а потом быстро сказала: – Я всегда ходила в пекарню к твоему отцу. Но как-то она оказалась закрыта, и на следующий день тоже. Я заглянула к вам домой, и увидела нечто ужасное. Мне очень жаль, Эрнст, но твой папа умер. На столе лежал конверт с твоим письмом и деньгами. Мне прислать их тебе обратно, или ты приедешь на похороны?
На него словно опустилась черная туча. Теперь я один на всем белом свете. Он не хотел возвращаться и смотреть, как тело его отца закапывают в землю. Мне больше нечего там делать.
– Просто пришлите мне, пожалуйста, деньги, – попросил он. Потом с трудом добавил: – Большое вам спасибо.
– Конечно, – ответила она. И повесила трубку.
Глава 12. 1939 год
К августу Эрнст устроился на работу в местную больницу. Он снял комнату над магазином и продолжал подрабатывать в пекарне, но тут ему снова позвонил Ганс.
– Мы с Гретой случайно оказались в городе. Хотели увидеться с тобой, – сказал он.
– Да, я тоже буду рад вас видеть, – ответил Эрнст. Он искренне обрадовался, услышав Ганса, а еще больше – узнав, что Грета будет с ним.
– Во сколько ты завтра освободишься с работы? – спросил Ганс.
– В семь. Это не очень поздно?
– Нисколько. Где ты работаешь?
– В городской больнице. Можем встретиться в пивном саду за углом от университета. Знаешь, где это? – спросил Эрнст.
– Естественно. Договорились. В восемь часов.
Ганс с Гретой уже ждали, когда Эрнст пришел. Они привели с собой молодого красивого солдата, представившегося Вернером. Друзья угостили Эрнста тремя кружками пива в честь его выпуска. Грета сидела рядом с ним и время от времени дотрагивалась до его руки. Он наслаждался общением с новыми знакомыми, смехом, шутками и чувством общности, когда Вернер сказал:
– А знаешь, было бы неплохо тебе пойти в армию.
– В армию? Зачем?
– Фатерлянд растет. Как тебе известно, нам не хватает земли. Мы присоединили Австрию, а теперь перебрасываем войска в Чехословакию.
– О, но я не солдат. И никогда не был спортсменом, – признался Эрнст.
– Конечно нет, – вмешался Ганс. – Но ты прекрасный доктор. И, согласен ли ты с решением Гитлера вторгнуться в Чехословакию или нет, ты должен признать, что будет правильно избавиться от их многочисленной и опасной армии.
– Я политикой не интересуюсь, – сказал Эрнст.
– И все равно ты наверняка знаешь, как довольны австрийцы, что мы их аннексировали в Германию. Уверен, Чехословакия со временем тоже порадуется.
Эрнст неловко повозился на своем стуле. Грета погладила его по руке. Потом своим глубоким певучим голосом сказала:
– Речь не о войне, Эрнст. Ты же врач! Наши германские солдаты нуждаются в тебе. Если их ранят, ты сможешь, благодаря своим знаниям и умениям, спасти им жизнь. Ты должен им помочь. Мы – все мы, включая меня, – зависим от тебя.
От ее слов Эрнст сел ровней и расправил плечи. Он вспомнил, как они работали над его заиканием, – Грета тогда убедила его, что он способен на что угодно. Как бы ему хотелось, чтобы она была его девушкой! Но он стеснялся спросить ее. А она никогда не упоминала ни о каком будущем с ним. Даже теперь, зная, что она уезжает домой в Мюнхен, он все равно хотел ей угодить.
– Так я буду медиком? Мне не придется сражаться?
– Конечно нет! Ты врач – ты будешь помогать раненым, – сказал Ганс.
Эрнст взвесил его слова. Отпил пива.
– Я буду так тобой гордиться! – воскликнула Грета, улыбаясь ему. – И мы сможем писать друг другу письма, ты и я.
Впервые она давала Эрнсту надежду, что может завязать отношения с ним.
– Ты будешь гордиться мной? – повторил он, заглянув ей в глаза. – Так я буду в опасности?
– Никогда. Германия так сильна, что и боев-то никаких нет. Страны, которые мы оккупируем, сразу сдаются, без борьбы. Правда в том, что они сами хотят, чтобы мы их захватили, – вмешался Ганс. – Мы предлагаем им стабильность.
Грета взяла руку Эрнста и поднесла к своим губам. Горячо поцеловала его ладонь. Возбуждение охватило каждую клеточку его тела.
– Если ты не пойдешь в армию сам, тебя призовут – так или иначе. Почему бы не продемонстрировать свою лояльность партии, изъявив такое желание?
– Как всегда, Грета, ты права. Я подам заявление, – сказал он.
Грета потянулась к Эрнсту и поцеловала. Он чувствовал, как дрожит всем телом.
Глава 13. Август 1939 года
Эрнст поступил в армию. Его отправили в учебную часть. Хоть он и не был спортивным, на его недостатки закрывали глаза, потому что армии нужны были врачи, а он был настоящим специалистом в своем деле. По окончании подготовки Эрнст получил коричневую кожаную сумку для медикаментов и военную форму, в которой выглядел, на его собственный взгляд, почти красивым.
Идеалистически настроенный, полный надежд, что послужит своему народу, Эрнст двинулся со своей частью пешим маршем на восток. Сначала армия придавала смысл его жизни. Хотя долгие переходы его выматывали, Эрнст чувствовал себя полезным. Солдаты порой падали в обморок от переутомления, и он с энтузиазмом бросался им помогать. Но потом Гитлер неожиданно нарушил обещание, которое дал Польше. Он обещал не вторгаться туда. А теперь Германия
