У смерти на краю. Тонечка и Гриша - Ирина Николаевна Пичугина-Дубовик
Через несколько недель её «затворничества» величественный «господин Исида» внезапно появился у неё в каморке.
Дело было в том, что японские офицеры были, как сказал в поезде Евлампий Петрович, «рукодельны до чрезвычайности». И наладились они мастерить куколок. Вернее, ёлочные украшения. Из простой соломы и лоскутков, из серебряных обёрток от чая, из всякой мелочи могли они «слепить» волшебство! Человечка или зверушку, или вообще непонятно что, но красиво! И нарядно. Да ещё покрывали клеем, жидким стеклом, на манер лака, чтобы держалось лучше и блестело притом. Лучше заводских игрушек казались они Тоне.
И вот эти украшения японцы сдавали ей на склад.
Такая была договорённость: они тешат душу, мастерят, но пойдёт это на Новый год, на школьную ёлку.
В очередной раз принесли игрушки. И вместе с тем японцем, кто обычно сдавал ей ёлочные украшения, перед Тоней теперь стоял и «господин Исида». Антонина нервно приняла партию украшений. Офицер сдал игрушки, ушёл. Но «господин Исида» медлил.
Обычно в своей «конторе» Тоня обходилась без переводчика. Не было его и теперь.
И у Тони сдали нервы. Она вышла из-за стола и, в упор глядя на «господина Исиду», гневно выпалила:
— Что вы ходите за мной! Я — мужняя жена, и ваше поведение просто неприлично! Перестаньте!
И добавила, уже на полтона ниже, своё любимое:
— Уймитесь…
Он всё понял. Блеснув глазами, быстро поклонился, вышел. И с тех пор более Антонину не смущал. Иногда она ловила его косой взгляд, когда они с Григорием Сергеевичем шли домой мимо больнички. Но с тех пор этот взгляд уже потерял свою власть над нею.
47. Советская Гавань. Школьной самодеятельности — быть!
Тем временем пришла зима, и на пороге был новый, 1947 год.
А что же девочки? Как протекала их жизнь в совгаваньской школе? Учёба шла своим чередом. Неплохо. В классах отлично топили. И впервые за несколько лет Лиза и Вера сидели на уроках без пальто.
Как складывались их отношения с одноклассниками?
Девочки как в поезде договорились, так и сделали.
Поставили себя в школе сразу. И не высокомерием, а талантами!
В один из первых дней после приезда Лизочка в удивлении рассказала маме Тоне, что «здесь — никакой школьной самодеятельности, вот никакой»!
Мама Тоня, озабоченная своими новыми серьёзными обязанностями, рассеянно предложила:
— Так вы с Верой этим и займитесь.
И они занялись. И как занялись! Накануне праздника седьмого ноября Лиза и Вера предложили учительницам своих классов устроить концерт школьной самодеятельности. И получили в ответ:
— Нет, никто тут этим заниматься не станет. Тут народ серьёзный. Не скоморохи какие.
Скоморохи?
Не станут?
Взъярившись, Лиза и Вера предложили устроить концерт своими собственными силами. Посмеявшись горячности «новеньких», учителя согласились.
— Выставят себя на посмешище — поскромнее станут, столичные жительницы.
Когда родители вернулись домой, Лиза со слезами на глазах сказала, что теперь отступать нельзя!
И они с Веркой сделают концерт! Хоть треснут, а сделают!
И всем покажут!
Школьный баянист будет с ними репетировать и даже принёс бубен.
А мама должна им помочь и смастерить костюмы.
Вот новая напасть! Костюмы?
Но Антонина не растерялась.
Марля у неё была. Та самая, которая служила во Владивостоке шторками.
Тоня умело выкрасила её. Пошила юбочки и накрахмалила. Вот и вышли «балетные пачки».
Когда в очередной раз ей на склад сдавали ёлочные безделицы — плод развлечений японских офицеров, Антонина через переводчика растолковала, что её девочки хотят выступать и им нужны испанские головные уборы и кастаньеты.
К удивлению Антонины, её поняли. А через неделю передали нечто вроде маленьких бумажных чёрных коробочек — прикрепить на головы. Шапочки эти были изящно украшены бумажными розами.
Смастерили и… кастаньеты? Во всяком случае, эти штуки щёлкали!
Горячо поблагодарив японских умельцев, Тоня понесла это богатство домой. Какой же рёв восторга издали её дочки!
— Теперь-то все увидят, все поймут, что такое самодеятельность!
За пару дней до общешкольного концерта танцевальные номера решили просмотреть учителя, чтобы чего не вышло.
— И им понравилось! — вопила Лизочка дома. — Веркина делак… деклыма… в общем, стихи, тоже понравились! А Цыган наш молодец какой! Я ему мелодию напела, так он сразу сыграл!
— Это что ещё за «цыган»? — сурово поинтересовался Григорий Сергеевич.
— А, музыку у нас ведёт. Старый такой. Учитель. Ну, не совсем учитель… Его девочки все называют Цыган. Он из поселенцев, тоже каторжный был, — так запросто и сообщила Лиза.
Родители потрясённо молчали…
А Вера переживала. Она видела, как голодно живётся многим девочкам в её классе, некоторые просто опухли от голода, как и она в Ворошилове. Понравятся ли, нужны ли вообще их «номера» голодающим?
Теперь, когда работали и папа, и мама, Мусенковы жили легче.
И не голодали.
Родителям тоже полагались «пайки» с рисом. Мама Тоня готовила из него на целую рабочую неделю плов, во всяком случае, так называлась эта рисовая каша с жареным луком и редкими кусочками тушёнки.
Папа иногда приносил за отворотом шинели горячий хлеб из пекарни.
Это было объедение!
Вера прятала часть своей доли, чтобы отнести девочкам в школу. Иногда она складывала в бумажный «фунтик» немного плова и тоже угощала подруг. Как ей были понятны муки голода!
И она жалела девочек.
Очень жалела.
До того жалела, что однажды, на свой страх и риск, привела нескольких подружек к себе домой, когда родители её были на службе, и угостила пловом.
Остановиться вовремя девочки не смогли. И съели всё, подчистую. Всё, что было приготовлено на несколько дней вперёд.
Ну что тут скажешь…
Однако наступал решающий день.
Объявили:
— После уроков должен состояться «концерт Мусенковых».
К удивлению учителей, все школьники остались посмотреть. Местным было любопытно, что выдумают эти девочки из далёкого Владивостока. Более того, стали собираться и некоторые родители. Вера дрожала, Лиза — напротив, была спокойна и сосредоточенна. Посмотрев в зал, она прошептала:
— Там мама и папа!
Действительно, оба родителя пришли поддержать выступление дочек… или утешить их в случае обидного провала.
«Цыган»-баянист, тряхнув седыми кудрями, заиграл вступление.
Концерт начался.
Первым номером была «тарантелла». Лиза солировала.
И опять случилось чудо.
Как заразительно и задорно заплясала Лиза, как она закружилась, ударяя в бубен, как легко перебирала босыми ножками, выплясывая сложную «дорожку»!
