Арабская романтическая проза XIX—XX веков - Адиб Исхак

Нет и еще раз нет, клянусь Аллахом! Есть среди них люди знающие и здравомыслящие, честные и неподкупные, образованные и энергичные, но проявить отвагу мешает им страх и от дела удерживает отчаяние, гнездящееся в сердцах.

О народ мой! Зачем предаваться страху и отчаянию? Правда не может погубить человека, а история наших предков говорит о том, что надежды осуществимы. Разве их питала не та же земля и осеняло иное небо? Разве их поила не та же вода и над ними всходило иное солнце? Почему же вы не можете быть такими, как они? Неужели наша земля состарилась и ее растения настолько слабы, что клонят головы свои долу, словно презренные рабы?

А если это не так — то почему же в Хиджазе ухудшается положение с каждым днем, почему Сирия кажется сиротой, почему Египет погибает в бездействии, а Ирак — во мраке бесславия, почему Йемену изменило счастье, почему Тунис теснят напасти и почему Магриб сгорбился от горя? Неужели во всех этих странах не найдется людей решительных, твердых духом, которые с воодушевлением поднимут свой голос в защиту дела арабов, пока мы еще не погибли, и будут друг другу помогать и друг друга поддерживать, сплотившись, как стена, прочно сложенная из кирпичей, как глыба, плотно спаянная из камней, как неприступная гора, которую не разрушат ураганы и не развалят землетрясения.

Не помешало бы тем, кто возглавляет нашу нашло, обменяться посланиями, установить сроки и собраться, чтобы обсудить все вопросы и обменяться мнениями, а потом обратиться ко всем арабам с единодушным призывом:

«Уже прозвучал первый трубный глас страшного суда и скоро за ним последует второй; уже подул ветер, и скоро за ним последует буря; унесет она наши права и станут они прахом развеянным; испытаем мы боль часа поражающего и обрушится на нас судный день — словно и не были мы вчера богатыми и достойными внимания. Давайте же искать потерянное и требовать отобранное у нас, не выдвигая при этом вперед выгоды той или иной группы, не защищая фанатично догмы той или иной религии, ведь все мы — сыновья одной родины, мы — братья, объединенные общим языком, и, сколько бы нас нн было, каждый из нас — человек…»

Неужели вы думаете, что этот призыв не встретит отклика? Или вы боитесь, что это пустые старания? Неужели вы не убеждены, что подобный союз, не преследующий никаких религиозных целей, основанный только на национальном и патриотическом единстве арабов любой веры, может сотрясти мир и привлечь к себе европейские государства, в ком возбудив сочувствие, а в ком — страх? И вернется к арабам то, что они потеряли, вернутся права, которых они требуют. Поэтому вождям их нечего бояться и не о чем печалиться.

Перевод А. Долининой.

МУСТАФА КАМИЛЬ{17}

ОТРЫВОК ИЗ ПАТРИОТИЧЕСКОЙ РЕЧИ, ПРОИЗНЕСЕННОЙ В КАИРЕ 18 ДЕКАБРЯ 1899 ГОДА

Уважаемые господа и соотечественники!

Я часто выступал перед вами, говоря о страданиях любимой родины и о вашем долге по отношению к ней. В этот вечер, повинуясь голосу совести, постоянно зовущей меня на службу Египту, слава и честь которого для нас превыше всего, я снова обращаюсь к вам, и ваше внимание к судьбам страны укрепляет мою стойкость и веру в успех и достижение желанной цели.

Сколько бы ни говорили вконец отчаявшиеся пессимисты, что я обрекаю себя на погибель ради нации{18}, у которой нет надежды на спасение, и что обращаться к египтянам все равно, что ораторствовать в безлюдной пустыне, я убежден, что неверие в будущее Египта является одним из видов безумия, ибо считаю, что египетская нация была создана не напрасно. Я знаю, что истинный патриот в трудное для его нации время должен делать для нее больше, чем в период ее расцвета и могущества; патриот должен жертвовать всем для ее благополучия — только в таком случае его будут глубоко чтить при жизни, а после смерти он удостоится вечной славы.

Поэтому я перед Аллахом и перед людьми обещаю посвятить свою жизнь отчизне, употребить на ее благополучие все свои силы и способности, пренебрегая любыми трудностями и невзгодами. Да будет ведомо Аллаху, что даже если бы мое сердце переместилось с левой стороны в правую, а пирамиды сдвинулись со своего места, то и тогда не изменились бы мои принципы и убеждения; патриотизм по-прежнему всегда будет моей путеводной звездой, родина останется моей Каабой{19}, а слава ее — вершиной моих устремлений.

Чем долее англичане оккупируют страну, тем больше мы ответственны перед отчизной. Сегодня всему миру стало ясно, что Англия готовится к овладению Египтом и долиной Нила и стремится лишить египтян всякой самостоятельности. Мир убедился, что эта цивилизованная европейская держава в своей политике по отношению к слабым нациям пренебрегает данными ранее обещаниями и обязательствами, не проявляет справедливости и беспристрастности. Действительно, если английское государство видит основу цивилизации и гуманизма в уважении данных обещаний и обязательств и в признании прав наций, будь они сильными или слабыми, то почему оно в таком случае продолжает оккупировать Египет в течение столь многих лет?

Может быть, Англия остается в стране с целью укрепления власти хедива{20}? Но ведь весь мир видит, что египтяне — народ, глубоко почитающий своего правителя, законного наместника их великого государя, его величества султана{21}. Может быть, Англия продолжает оккупацию для того, чтобы развить духовные силы египтян, научить их самостоятельно управлять делами своей страны? Но ведь англичане подрывают национальную власть в Египте, отнимают ее у египтян. Может быть, оккупация осуществляется для укрепления основ безопасности страны? Но ведь эти основы были заложены и укреплены в Египте с давних времен, и великому государству должно быть стыдно затягивать оккупацию под столь ничтожным предлогом. Но, может быть, Англия оккупирует Египет, чтобы возвратить ему Судан и водрузить над Суданом османское знамя{22}? Однако мы видим, что кровь египтян и их имущество приносятся в жертву английским интересам, а Судан и Египет отчуждаются друг от друга.

Мы бы от всего сердца желали, чтобы англичане уважали свои обязательства и исполнили свои обещания, чтобы они доказали народам, что истинная цивилизация — это цивилизация, основывающаяся на подлинных добродетелях, несовместимых с ущемлением прав наций. Однако, к несчастью для