Арабская романтическая проза XIX—XX веков - Адиб Исхак
Я спросил: «Почему эти люди проливают кровь, восстают против правителей и опустошают землю?»
Мне ответили: «Они хотят навек прекратить кровопролитие, защитить интересы народа и даровать ему благо».
Я снова спросил: «А как называются их действия?»
И услышал в ответ: «Революция».
Тогда я подумал: «Это лекарство, порожденное самой болезнью».
И я представил себе, какими они были до того. Вот волки в образе пастухов гонят их палками на бойни произвола и разврата; вот они, отягченные оковами рабства, томятся в тюрьмах владык. То заставляют их обрабатывать землю и снимать урожай — трудятся они и при свете дня, и во мраке ночи, создавая изобилие жизненных благ для праздных бездельников. То ведут их на священную войну для захвата земель или во имя мести — и они жертвуют своей жизнью, покидая стариков, которых они поддерживали, женщин, которых они любили, детей, которых они растили. Против своей воли сидят они в засаде за крепостными стенами, не видят ни неба, ни солнца, не радуются жизни, но не могут уйти, ибо власть над ними принадлежит господам, согласно праву, записанному на скрижалях лжи и заблуждения.
Они — рабы этих двух сил, жизнь их не охраняется, имущество отбирается без всякого возмещения, честь подвергается оскорблению.
И я сказал: «Нельзя упрекать вас за то, что вы творите. Ибо, как говорит пословица, кто не защищает свой водоем{2}, тому его засыплют песком.
С непокорностью разум пусть будет в ладу —
Сохранит непокорность его чистоту!
Не вы виновники революции, а те, кто, угнетая народ, сделал ее неизбежной».
Тогда я представил себе, что будет с ними потом. Я увидел их объединенными в свободный союз, прекрасный, долговечный, сплоченный патриотизмом и равенством, прочный, словно камень, спаянный из мельчайших частиц. Они больше не страшатся правителя, ибо сами определяют границы его власти; они следуют за вождем только к той цели, которую сами наметили, они отдают только ту часть имущества, которую сами назначат для общественных нужд. И сами они едят плоды своих посевов, сами владеют тем, что производят, и сами решают, когда им идти на битву.
Они радостно берутся за труд, ибо знают, что работают для себя. Ты не найдешь в их краю земли невозделанной, не встретишь деревни заброшенной. Нет, на их землях всходят обильные посевы, скот дает много молока, процветание их страны трудно себе представить. Их селения становятся городами, города превращаются в столицы, а столица их стала главным городом мира, и каждый из них носит звание Человека.
Потом я стал размышлять о положении Востока и увидел, что там тучные коровы пожирают коров тощих. Я сказал: «Это как видение фараона{3}, только коров стало много больше, их число изменили времена. Однако найдется ли среди нас человек, обладающий мудростью Юсуфа, который растолкует это видение нашим господам и предотвратит беду средствами, подсказанными жизнью, а не внушенными свыше, ибо мы переживаем время, когда небо разгневалось на землю и скрыло от людей свои знамения».
И услышал в ответ: «Это может каждый из нас».
Я возразил: «Растолковать, действительно, может каждый, но не каждый захочет уделить этому столько внимания и забот».
Потом я обратил свои мысли к прежнему положению Востока, задаваясь вопросом, чем его прошлое отличается от настоящего. Я увидел, что бесконечные страницы его истории и бесчисленные его памятники говорят о смутах и революциях, о набегах и войнах, о том, что люди бросались в них без оглядки, стремясь опередить друг друга, как будто их головы гневались на тела, а души жаждали встретить свой смертный час.
И я спросил: «Почему же эти люди, совершив то же, что и жители Запада, даже больше еще, чем они, не добились и части того, чего смогли добиться европейцы?»
Мне ответили: «Потому что сражались они не ради себя и не было у них ясных целей. Люди алчные вели их за собой, опутав цепями заблуждений. Свершая революцию, они свергали одного вождя и призывали признать другого; освободившись от одних оков, они тут же надевали другие, такие же или еще более тяжкие, словно искали в огне защиты от раскаленного песка».
И я поклялся, что буду, не выпуская из рук пера, готовить умы к революции в человеческих душах, пока не увижу в моей стране прекрасных последствий этой революции, какие заметны в других странах. Я не перестану бороться против тиранов, пока не увижу, что мой народ говорит то, во что верит, и делает то, что говорит. Я буду постоянно напоминать просвещенным людям Востока о святости нашей былой славы и о нынешнем униженном положении, призывая их зажечь в сердцах огонь воодушевления и борьбы, чтобы наш Восток снова стал могучей и славной родиной.
Но могущество родине может дать только народ, а духовные силы народу может дать только свобода.
Перевод А. Долининой.
ЧТО ТАКОЕ ВОСТОК
Я не собираюсь исследовать слово «восток» с языковой точки зрения и объяснять его происхождение; не буду говорить и о востоке как понятии астрономическом, обозначающем место восхода солнца. Я хочу лишь коснуться политической истории стран, относимых к Востоку, уточнить их географические границы и определить, почему, несмотря на различие в их месторасположении и на несходство климатов, все они объединены общим именем — Восток.
Я прочел много книг, написанных нашими благородными предками, но ни в одной не нашел указания на то, что это слово употреблялось ими в теперешнем смысле. На заре ислама оно применялось к некоторым завоеванным областям для того, чтобы отличить их от страны берберов{4} и Андалусии{5}, которые назывались Западом. А жители Западной Европы обозначили словом «Восток» те страны, которые были расположены к востоку от них, объединяя под этим названием и Китай, и Японию, и Монголию, и Индию, и арабские страны, и Иран, и Финикию, и другие области Азии. Более того, оно распространилось и на некоторые страны Европы — Грецию, Болгарию, Сербию. Затем ученые, занимающиеся восточными языками и изучением древних памятников, расширили это понятие, включив в
