Повести монгольских писателей. Том первый - Цэндийн Дамдинсурэн
— Кто сломал мне руку?
К удивлению старика, князь нагнулся к нему и прошипел:
— Меня зовут Нэрэн-гуай, я спешу к своей воспитаннице, пропусти меня скорее.
— Ты врешь, Гампил! Нэрэн — это я, а не ты!
Хмельная ярость ударила в голову князю. Он выхватил нож и вонзил его в грудь старика.
— Ох! — только и успел произнести Нэрэн, но в общем шуме никто не расслышал его предсмертный стон.
Выскочив наконец из большой юрты, Гампил обтер нож. К нему подбежал телохранитель.
— Беда, господин, девчонка исчезла.
— Не до нее мне теперь… Неси быстрее лампадного масла, да побольше!
Вместе со слугой они облили маслом пустую телегу и придвинули ее к дверям юрты. Дрожащими руками Гампил высек огонь. Вскоре пламя, раздуваемое ветром, охватило всю юрту. Почуяв неладное, заржали кони, замычали коровы, заблеяли овцы. Сувде и еще двоим-троим удалось выскочить из юрты, их не остановила горящая телега. Но многие из тех, кто опьянел на пиру или перепугался так, что не нашел дверей, погибли в огне. Безуспешно пытались люди погасить огонь. Они лили воду, сыпали сухую землю, но все было напрасно, — юрта горела, как свеча.
Кто-то вдруг крикнул, что Нэргуй — в огне. Словно раненая тигрица, заметалась Сувда.
— Спасите! — кричала она. — Спасите мою дочь! Где ты, Нэргуй!? Дочь моя, доченька!
Как ни крепко держали ее люди, она вырвалась из их рук и бросилась в горящую юрту. Тут юрта рухнула, и всепожирающее пламя поглотило Сувду.
ПРИСТАНИЩЕ
Солнце стояло уже высоко, когда Цасанчихэр заметила струйку дыма. Обогнув холм, она увидела наконец юрту. Прежде чем подъехать к ней, девушка спрятала свои косы, потуже затянула пояс, — лучше ей сказаться юношей.
Забрехали дворовые псы.
— Эй, придержите собак! — крикнула Цасанчихэр, осаживая коня.
Из юрты навстречу ей вышла пожилая женщина и уняла псов. Привязав коня, девушка обратилась к хозяйке со словами приветствия:
— Как поживаете? Как проходит для вас летняя пора?
— Неплохо, неплохо. Спасибо вам, — пробормотала женщина, с удивлением рассматривая необыкновенного юношу.
По нарядной, богатой одежде можно было предположить, что путник направляется в монастырь на какой-нибудь праздник.
— Входи же, сынок, — ласково сказала она, отворив дверь перед Цасанчихэр.
В юрте ее встретил хозяин, старик Хайнзан. Цасанчихэр низко поклонилась ему и прошла на мужскую половину.
— Куда следует прекрасный юноша? — поинтересовался старик. — Из каких мест будет он родом?
— Моя родина отсюда не близко — на востоке, а еду я по делам, — уклончиво ответила Цасанчихэр, спотыкаясь на каждом слове.
«Не привык обманывать мальчик», — подумал старик. Что-то казалось странным ему в облике этого юноши, слишком нежным было белое тонкое лицо и голос — высокий, звонкий, — совсем девичий.
— Как же тебя зовут?
— Билгунгэрэл.
— Жена, накорми скорее Билгунгэрэла. Разве ты не видишь, что он голоден?
С этими словами старик вышел из юрты, осмотрел усталого коня, его сбитые копыта. Видно, неблизким был путь гостя.
Пока старика не было в юрте, Цасанчихэр мучительно раздумывала, как ей поступить: продолжать ли выдавать себя за юношу или открыться старикам? Ведь говорится в пословице: кто плохо спрятался, того легко найти, — не лучше ли ей сразу заручиться доверием и поддержкой хозяев?
— Матушка, — ласково обратилась она к старухе, — послушайте, что я вам скажу: я приехала из долины реки Сэр, — я — дочь тамошней богатой женщины, Сувды-авгай.
— Так ты — девушка? — удивленно воскликнула старуха, обратив к Цасанчихэр изрезанное морщинами доброе лицо.
— Да, — ответила Цасанчихэр, — вам во всем откроюсь. Я убежала из дому и заблудилась. Даже не знаю, в какие края забросила меня судьба. Ведь нет у меня теперь пристанища, и негде голову мне приклонить. Беглянка, матушка, она — вроде камушка, — толкнули его носком сапога, и он покатился, сам не ведая куда…
— Мы слыхали много хорошего о достойной женщине по имени Сувда. Ты, дочка, можешь оставаться у нас, сколько захочешь, — ответила женщина, а сама подумала: «А что, если за ней уже выслана погоня? Тогда всем нам несдобровать», — но промолчала и только спросила: — Хозяину можно обо всем рассказать?
Цасанчихэр кивнула головой. Старуха вышла. Вскоре вернулся старик, бормоча себе под нос, что конь, на котором приехала гостья, хоть и устал, но очень хорош, настоящий чистокровный скакун. Он приветливо улыбнулся Цасанчихэр и сел рядом с ней.
ПОИСКИ
После ужасного несчастья, случившегося во время свадебного пиршества, князь Гампил прибрал к рукам все имущество, оставшееся после гибели Сувды. Теперь князя только одно мучило: куда исчезла Цасанчихэр? Девчонка сделала из него посмешище на всю округу, а сама пропала. Но он найдет ее во что бы то ни стало! Из-под земли достанет! Он разослал во все стороны своих людей на поиски. А потом, взяв с собой слугу, самолично отправился искать беглянку. Он объехал в округе многие аилы, пока не достиг местности Убур-тойлбо, и остановился отдохнуть в той самой юрте, где нашла себе когда-то приют Цасанчихэр.
— Одни со стариком живете? — спросил Гампил у хозяйки.
— Нет, у нас еще сынок есть, он в горах пасет нынче овец, — ответила она, незаметно подмигнув старику. — А вы кто будете, путники?
— По приказу самого хутухты мы ищем беглянку одну, она подожгла родительский дом, а сама скрылась. Ведьмой, что ли, обернулась? Не иначе. Вы ничего не слыхали о беглой девушке? Мы дорого заплатим тому, кто укажет, где она скрывается.
Старик пожал плечами.
— Рады бы помочь. И заработать — тоже дело хорошее, ведь мы люди не богатые. Только, увы, ничего нам не известно. Правда, одно время поговаривали в народе, что дочка Сувды не ведьмой стала, а святой. Вот и все, что мы слыхали про нее.
— А вы не врете? — резко спросил Гампил, устремив на старика угрожающий взор.
— Как вам будет угодно, милостивый господин, — ответил старик.
Приняв из рук жены блюдо с вареным мясом, он почтительно поставил его перед гостями. Те вынули ножи и принялись за еду. Блюдо почти опустело, когда дверь юрты отворилась, и на пороге показался молодой лама
