История с продолжением - Патти Каллахан

– Беатрис любила эту землю так же, как ее люблю я. И еще, Винни: она тоже создала язык.

– Мы его видели, когда заходили.

– Язык Беатрис являлся скорее шифром, чем новым языком, но ей, как и мне, требовалось спрятать часть себя от мира.

– Зачем нам прятать часть себя от мира? – Винни склонила головку, и Бронвин едва не согнулась, скорбя о каждом упущенном дне жизни вместе с Кларой и Винни.

Справившись с собой, она ответила настолько искренне, насколько могла:

– Иногда мир не слишком добр к людям, отличающимся от других. Особенно к женщинам.

– Да. В школе Билли насмехается над моими очками, моя соседка по парте Флорри дразнит меня из-за моих маленьких историй, а некоторые родительницы свысока смотрят на маму, когда та приходит в школу с брызгами краски на волосах или одежде. Быть может, поэтому прятать что-то… это то, как нам следует поступать?

– Так не должно быть, малышка. И мне жаль, что я пряталась от тебя, – промолвила Бронвин, и горькие слезы полились у нее по щекам. – Это моя утрата, Винни.

– Не плачь, – сказала Винни. – Ты послала ко мне Эмджи.

Бронвин села на деревянную скамью и похлопала по ней, приглашая Винни сесть рядом.

– Мистер Макгрегор – страшный, – заявила девочка. – Он съел отца Кролика Питера.

Бронвин рассмеялась:

– Это так. Без страшных историй никак не обойтись.

– Почему не обойтись? – спросила Винни, придвинувшись ближе и положив руку бабушке на бедро.

Бронвин помедлила, повернулась и посмотрела на свою разумную внучку, заглянула в ее пытливые глаза.

– Потому что у жизни неизбежно есть страшные стороны. И есть ли лучший способ начать знакомство с ними, как вместе с Кроликом Питером?

– Я понимаю. – Винни кивнула и поджала губы. – Да. И тогда мы узнаем также, что есть добрые стороны.

– Верно. – Бронвин обняла внучку в отчаянной надежде, что до конца жизни она будет наслаждаться счастьем вести эту милую беседу, растянув ее на годы. Ей еще так много нужно поведать о преодолении страха и победе над тьмой.

– Расскажи, как ты познакомилась с Эмджи, – попросила Бронвин. – Я хочу знать все.

– Я повстречалась с ней, когда возводила устричный замок на пляже перед папулиным домом. Мы теперь там живем, но, когда я была маленькая, мы там не жили. Это был грустный день. Рядом не было никого, кто мог бы строить замок вместе со мной, и тут появилась Эмджи. И с тех пор она не уходила. Но я знаю, что когда-то это случится.

– Ей не обязательно уходить. Если только ты сама не захочешь.

– Мама говорит, что я повстречалась с Эмджи, после того как мы прочитали твою книгу, но это не так. Когда мама читала ее мне, я уже знала Эмджи. Мама сказала Папуле, что я, наверное, слышала их разговор про Эмджи. Я понимаю, что Эмджи не только моя. Что она и твоя тоже – по большей части твоя. Но я люблю ее.

– Она не принадлежит мне, – возразила Бронвин. – Не больше, чем Кролик Питер принадлежит Беатрис Поттер.

Они посидели какое-то время в тишине, слушая чириканье какой-то пташки. Потом Винни нарушила молчание, высказав желание, которое так долго оставалось загнанным вглубь, что теперь буквально вырвалось на поверхность.

– Мне хотелось бы создавать слова вместе с тобой.

Бронвин расхохоталась:

– Ну так давай!

– А можно? – спросила Винни. – Мне разрешат?

– Никому не требуется разрешение, чтобы определять то, что он думает и чувствует, Винни. Никто не может это запретить. Что в твоей жизни ты чувствуешь, понимая, что никто другой не сможет этого понять? Только ты. Чувство. Личность. Вещь.

Винни смотрела на феллы. Смотрела, как пушистые облака лениво плывут по голубому-голубому небу. Слышались голоса птиц, каждый звучал по-разному.

– Я не очень хорошо вижу. – Винни коснулась очков. – Люди иногда забывают, что мне не все под силу разглядеть, даже через эти здоровенные штуковины.

– Создай слово, Винни. Скажи мне, какое чувство кроется за ним. – Бронвин обняла внучку за плечи и притянула к себе.

Глава 53

Клара

Озерный край, Англия

О том, что Чарли вошел в комнату для завтраков, я догадалась прежде, чем посмотрела на него. Быть может, я заметила, как просияло лицо Пиппы, а быть может, само мое тело почувствовало присутствие возлюбленного, и мне пришлось сделать глубокий вдох и собраться с силами, прежде чем повернуться в его сторону.

– Доброе утро, – сказала я.

– Вот ты где! – воскликнул он, как будто искал меня.

Вот ты где…

Внутри стало тепло, и мне показалось, всего лишь на миг, что я приехала в Англию именно ради этого: ради него, чтобы он смотрел на меня вот так, как смотрит в эту секунду. Это чувство было каким-то… истинным и надежным, не отчаянным и лихорадочным, как прежде. Но, имея не слишком внушающий доверия послужной список по этой части, я хранила осторожность, стараясь сдерживать насколько возможно поток готовых захлестнуть чувств.

Он подошел ко мне, наклонился и поцеловал в щеку. Поцелуй продлился достаточно долго, чтобы вызвать у Пиппы улыбку.

– Доброе утро, сынок. Садись.

Она похлопала по стулу рядом с собой. Пиппа смотрела на Чарли с такой любовью, а ее скорбь по Каллуму была такой сильной, что мне казалось, достаточно протянуть руку, чтобы ощутить незримую ткань нежности, соединяющую мать и сына.

С предельной ясностью я сознавала, что этот дом, земля и все с ними связанное, от семьи до вод и холмов, – словом, все это безраздельно принадлежит Филиппе Джеймсон. Пусть ее усадьба не так велика, как расположенный дальше по дороге Грейтуэйт-холл, а ее стада хердвикских овец не так многочисленны, чтобы усеять здешние холмы, не заблуждайтесь – она истинная хозяйка этих мест и этих стен.

Ее наверняка больно ранил факт, что ее муж и моя мать прятали от нее такой важный секрет.

– Мам, ты позвонила Арчи и рассказала ему… про все?

– Да, родной. Вчера вечером. Он удивился не меньше нашего. – Она повернулась ко мне. – Арчи очень рад, что загадка вашей матери разрешилась. Его слегка задело, что Изольда обманывала нас, но я пообещала, что при встрече мы все ему объясним. – Ее взгляд снова переместился на Чарли. – А тебе он адресовал только одно слово, которого я не поняла: «втюрился».

– Ох, братец! – Чарли хохотнул, а потом посмотрел на меня. – Где Винни?

– Гуляет с моей матерью. – Я тряхнула головой, разрывая паутину минувших дня и ночи. Я не знала, кто я такая, пока