Руны земли - Георг Киппер
– Твоим дружинником хотел стать Эйнар, он был готов идти за тобой при любом исходе дела! Он погиб, и теперь я готов стать на его место.
Она не ответила. Они молча сидели, укрывшись его плащом. Рука Инги обнимала ее за плечо, он чувствовал запах ее волос, перед ними неостановимо двигалось серебро реки. Ингигерд думала, и Инги не мешал ей.
– Ладно, что-то темно стало, пошли в дом, Инги! Мне многое надо обдумать. Спасибо, что выслушал… и согрел.
– Э, осторожнее, – улыбнулся Инги. – У нас на Лемо-реке, когда девушка говорит, что парень согрел ее, – это означает, что они переспали. Так что осторожнее со словами!
Они тихо рассмеялись и встали.
Ночь накрыла берег, и, пока Инги вел Ингигерд, они несколько раз споткнулись и еле устояли на ногах, хватаясь друг за друга. Инги показалось, что она намеренно качнулась ему в руки, как делает девчонка, идущая рядом со своим ухажером. Им было весело, словно они шли с вечеринки, на которой слегка перебрали эля. Им было по семнадцать лет и хотелось радоваться жизни.
Проводив Ингигерд, Инги свалился на доски среди своих парней и мгновенно уснул.
* * *
Следующим днем опять было дождливо и ветрено, но люди Хаварда, а вернее, Гирд с сотоварищами пытались конопатить борта своей снеккьи, латали пробоины, перевязывали и даже вощили снасти, подсмаливали доски. После победы – точи оружие, причалив к берегу – чини корабль.
Сигмунд в сопровождении своих дренгов зашел проведать раненых, встретил там Инги.
– На пиру я не видел половину ваших людей, где этот замечательный скальд, который говорил слова на волоке и так понравился нашей Ингигерд?
– Погиб, как и еще трое из людей Оттара, а Альвстейн лишился ступни.
– Жаль, – только и сказал Сигмунд.
Он поговорил со всеми ранеными, с Торфинном, вышел оттуда совсем мрачный. Зайдя в загон для мелкого скота, Сигмунд выбрал барана, молча вытащил его за собой, приволок, не обращая ни на кого внимания, к святилищу на высоком берегу Олхавы и, прижав мощной рукой к жертвенным камням, выпустил кровь, произнес просьбу к Тору об исцелении раненых.
Оставив дренгов разделывать тушу, Сигмунд, ежась от холода, вернулся в вонючую пещеру халла, где копошились, приводя себя в порядок, его воины. При такой погоде с места не двинешься, – Сигмунд понимал это. Хёвдинг созвал всю старшую дружину на совет до первой еды. Объявил, что надо обсудить дальнейшие действия, распорядился подготовить временные могилы, собрать в одно место тела норвежцев, отобрать животных и девушек для жертв, котлы, брагу, ткани для совершения прощания.
Неожиданно к огню, где собрались предводители, подошла Ингигерд. Она была в своем стеганом доспехе до колен, скрывавшем ее девичью стать, рука в перчатке лежала на рукояти меча, волосы схвачены лентой с серебряным шитьем.
– Надеюсь, вы не забыли, что мы пришли сюда отомстить за смерть моего отца? – Темные глаза девушки от волнения стали бездонными.
– Брат твоей матери и твой дядя ведут это дело, – хмуро проговорил ярл Скули, глядя на воспитанницу.
– И ведут очень успешно, благодарю, и еще буду благодарить, но это моя земля, повторяю – моя, и я хочу знать, какой ценой будет завершено это дело.
Мужчины молча уставились на девушку.
Женщина на совете не самое обычное дело. Но, верно, близость Йотунхейма меняла здесь все, так как Сигмунд кивнул, и для Ингигерд освободили место на скамье: Хавард и Скули мощным движением раздвинулись – и Ингигерд села между ними. Недовольное бормотание прошло по воинам.
Сигмунд повторил свой вопрос и дал слово младшим. Слова жевались, как недоваренная крупа. Предлагалось быстро пройти по реке и взять Алдейгьюборг с ходу. Предлагалось разделиться и тем, кто придет по реке под видом купцов, подготовить нападение идущих по берегу… В конце концов все склонились к тому, что, взяв иудеев и болхар, можно явиться к Эйстейну, сказавшись купцами из Серкаланда или Грикланда. Попроситься на зимовку и прикончить Эйстейна с его сыном прямо в эльдхусе.
Это было слишком легко, чтобы получиться, Сигмунд напомнил всем, как они обсуждали захват Хольмгарда. Никто тогда не рассчитывал, что Хавард встретит в море чужой корабль и потеряет в схватке столько людей.
– Ну, молодежь оказалась не готовой к бою, что я мог сделать!
– Молодежь всегда не готова, мог бы и поберечь, – резко сказал Сигмунд. – Но это не твоя вина, а моя, и мне придется отвечать перед Гутхормом-херсиром. Обещал ему вернуть мальчишек воинами для защиты побережья, а придется отдавать холодное серебро.
Ингигерд наклонилась к Скули и что-то коротко сказала ему. Сигмунд остановил свой взгляд на племяннице, Скули кивнул ей и взглядом попросил слова у хёвдинга.
Ярл предложил отправить в Алдейгьюборг для начала разведку. Три дня туда на лодке, три дня там для осмотра, и дней десять, даже если пешком, на обратный путь. За это время совершатся достойные погребения, на которые обычно уходит девять дней, и путь на север не окажется отягощен поспешным прощанием с соратниками в чужой земле.
Сигмунд кивнул головой и сказал, что любой ведущий за собой людей обязан достойно расставаться с ними. Это долг любого хёвдинга не только перед лицом Отца павших, но и перед теми, кто продолжает с ним путь. Сигмунд продолжил, что он в любом случае собирался оставить здесь отряд, который мог бы достойно провести погребение, но теперь, по совету ярла, он не будет спешить и дождется возвращения разведки через пятнадцать-шестнадцать дней. Тогда дней через двадцать они все будут в Алдейгьюборге.
Ярл Скули продолжил: лучше его людей с разведкой никто не справится. Сам ярл бывал в Алдейгьюборге, все его люди говорят на лесном языке и, сказавшись свободными купцами, возвращающимися из торговой поездки, могут попроситься на зимовку в Алдейгьюборг. Ярл сможет поговорить и с Исгерд, и с ее людьми, которые, по словам пленных, остались при ней, и затем с верительным знаком пошлет кого-нибудь в Хольмгард к Сигмунду. На порогах стоят люди Эйстейна, и большой отряд туда-обратно просто так не пропустят, но, например, Туки – большой мастер таких переходов – пройдет в одиночку. Так что, самое большее, через шестнадцать дней Сигмунд услышит подробный рассказ о том, что делается в Алдейгье.
– Но никто не знает двор конунга лучше его дочери, – Ингигерд наконец решилась сказать свое слово.
Мужчины снова уставились на девушку.
– Да, в этой разведке я хочу быть
