Руны земли - Георг Киппер
Толстуха прошла через мужскую потеху и той весной, когда норвежцы захватили Трэллеборг, перебив гётскую стражу. Но с тех пор жизнь устоялась, ее перевели в Хольмгард, и в последнее время она кормилась при одном добродушном норвежце, который относился к ней все лучше и лучше и чей труп теперь лежал там за дверями, под холодным дождем. Она молча терпела толчки за спиной, глотала слезы и, зная по опыту, что нужно делать, пыталась ускорить окончание дурного дела.
Оттар уж давно отвалился от девчонки, бессильно сжимающей свои маленькие кулачки у груди, а Инги все толкался со своей толстухой. Вот рядом закачалась спина Альгиса между худых коленок, а Инги, не чувствуя себя, какой-то пустой и уже не чувствующий боли, все продолжал. Вдруг ему привиделась Илма, затем вдруг обнаженная Салми, там за баней, и он первый раз так отчетливо затосковал по ней. Руки ее оплели его шею, и слова ее заговоров вдруг омыли искрами его с головы до ног. Он наконец закончил, и Хотнег занял его место. Сильно пьяный Тойво, вместо того чтобы залезть на дрожащую девчонку рядом, закутал ее в плащ и стал поить элем, а затем даже спел ей песенку, обняв за плечи. Инги выругался, глядя на товарища, но не стал мешать. Он оглянулся в поисках Эйнара, но того нигде не было, Инги мрачно вздохнул и пошел к очагу поискать чего-нибудь съестного. Его слегка покачивало, и он плохо соображал.
Вокруг мужчины и женщины пели песни, орали и ржали. Сигмунд уже управился со своей первой красавицей. Она уселась обнаженной поближе к углям очага и что-то пила, обхватив ладошками чашку. Сигмунд теперь пытался войти в другую, трясущуюся от ужаса малолетку, с которой у него получалось не так ладно, как с первой. Вокруг ложа хёвдинга спали вповалку вендские дренги. Инги удивился, потом сообразил, что у них сегодня был первый день гребли – парни выдохлись так, что после еды и эля их срубило напрочь. Лишь пара молодых гётов попивали эль, ожидая, поделится ли хёвдинг с ними добычей.
Инги, обжегшись, выловил из котла большой шмат мяса и отодрал зубами кусок. Красавица вскинула на Инги холодные глаза. Он отодрал от мяса часть и подал ей. Озноб, прошедший по спине, подсказал ему, что он не прав, и Инги быстро ушел от котла. Глаза Сигмунда проводили наглого дренга.
Пару девок гребцы уже задавили насмерть, иных разодрали так, что кровь текла по бедрам неостановимо. Инги тошнило. Когда он вернулся к своим, Тойво наконец взял девчонку. Инги сел рядом с ней, потом взглянул на нее и протянул кусок мяса. Она оправила юбку, села и, шмыгнув носом, взяла протянутую еду.
Победа имела вкус эля, мяса и крови. Победа звучала визгом и плачем женщин. Победа была так грязна и некрасива, что хотелось блевать. Эйнару бы точно не понравилось. Инги хотелось плакать, но вместо этого он опрокинул девчонку и залез на нее. Она причитала по-вендски, мотала головой, и это его возбуждало.
* * *
Следующее утро долго не наступало, потом застряло на полдороге, так и не дав света. Небо, придавленное исступленным ветром, сминающим пожухшие травы, тростники, крыши, деревья, воду в реке, в лужах, даже в котлах на песке, где их пытались очистить кутавшиеся в темные тряпки рабыни, не давало света. По небу неслись, осыпая морось, набухшие икрой дождя огромные тучи, переваливались через верхушки деревьев, и их темные бока теснились прямо за столбами с резными ликами богов, за шестами с нацепленными черепами скота, за крышами содрогающихся под ударами ветра домов.
После короткого сна подправили светильники, и Сигмунд приказал начать приводить пленных. Инги брезгливо подумал, что их сейчас начнут мучить, но хёвдинг правильно выбрал время для допросов – все устали, пресытились и угомонились. Старшие дружинники, скипперы и стирманы кораблей собрались рядом, слушали и задавали вопросы – все вновь казались разумными людьми.
Выяснилось, что Исгерд, сестра Сигмунда, после смерти мужа по старинному праву стала женой его убийцы, норвежского конунга Эйстейна, впрочем, другой исход для нее был бы стать просто его наложницей. Норвежцы объявили мир и сохранили жизнь многим воинам и людям старого конунга, оставив их не только в дружине Исгерд, но и в отрядах на порогах Олхавы-реки. Правда, там, где не получилось миром, старые отряды были перебиты. Так с боем в Трэллеборге и Хольмгарде херсиром сел Эгиль, убитый вчера Хавардом в бою на озере. Его родич Торольв был стирманом на корабле Эйстейна, и это очень сильный и богатый человек. А в Алаборге, где раньше сидел ярл Скули, теперь правил Ульвкелль Сниллинг – тот, что разбил дружину ярла весной три года назад. У него пять своих кораблей, и его не зря зовут Сниллинг – Умелец. Ему, ближайшему сподвижнику Эйстейна, отдали в жены захваченную в Алаборге дочь старого конунга Хергейра юную Ингигерд. Свадьба была славной, и много людей из окрестных селений приезжало на пир в Алдейгье. Сигмунд внимательно посмотрел на ярла Скули, но тот только усмехнулся, слушая эти рассказы:
– Хорош умелец, если дочь раба принял за дочь конунга… Что с них взять – горные дикари, у них, верно, и конунги мало отличаются от троллей.
– Однако Алаборг взял, – пробормотал Сигмунд.
Здесь никто не знал, что перед своим уходом из Алаборга находчивая Ингигерд переодела в свое платье служанку, чтобы люди Ульвкелля решили, захватив ее, будто дело сделано, и не стали рыскать по окрестностям в поисках дочери конунга. Ну а служанка, верно, решила, что, чем идти по рукам, лучше продолжить игру. Служанка служанкой, но как мать не признала подмену? Ведь свадьбу играли в усадьбе конунга. Или Исгерд решила наградить убийцу приемного отца дочери удачей переодетой рабыни? Правду же говорят, что, женившись на служанке, удачу не приумножишь.
Так в разговорах о делах прошедших лет вдруг выяснилось, что вчера в Хольмгарде были перебиты люди хазарских купцов. Наряд их и рост отличались от остальных участников сражения, но кто будет разбираться в гонке за победой. Сигмунд велел привести пленных из этих людей, если, конечно, кто остался жив.
Дренги привели восемь человек, скуластых и невысоких, без оружия и украшений, но в хорошей кожаной обуви и с богатой вышивкой на рубахах и широких штанах. Светловолосые и темные, с подбритыми висками
