Шесть дней в Бомбее - Алка Джоши
Я назвала адрес, и он объяснил, на каком трамвае можно добраться оттуда до галереи.
Я решила идти в свое пристанище пешком. Слишком засиделась за этот день. К тому же хотелось побольше узнать о Праге, раз уж я в ней оказалась. В конце концов, кто знал, когда еще я снова сюда попаду. Бродя по Новому городу, я вдыхала запахи жареного мяса, свежего хлеба, ароматного мыла и пыльных камней. Сторонилась трамваев и запряженных лошадьми повозок. Любовалась элегантными женскими нарядами в витринах широкого бульвара, который вел к Вацлавской площади. Из магазина «Бата» выходили женщины с детьми и пакетами в руках. Я заглянула в кожевенную лавку и выбрала себе маленькую сумочку на ремне, чтобы хранить в ней деньги. Потом снова вернулась на бульвар, полюбовалась рекламой парикмахерской, советовавшей всем мужчинам ухаживать за бородой. Поглазела на плакат, рекламировавший средства для пышности груди и молодости кожи. Посмеялась – рекламные обещания тут были абсурдные, но привлекательные, прямо как в Бомбее.
Наконец я добралась до Староместской площади. Путеводитель советовал остановиться у башни с астрономическими часами – излюбленного места туристов. Часы показывали старобогемское, вавилонское, германское и сидерическое время, а также движение солнца и луны по созвездиям. В каждой точке Праги я задумывалась – что, если однажды на этом самом месте стояла Мира? Что она делала тут, о чем думала, с кем была? Закрывая глаза, я представляла себе ее лицо, и мне казалось, вот она, стоит рядом, я даже почти ощущала исходивший от нее запах льняного масла.
Наконец я добралась до своего жилья. Страшно хотелось вымыться и переодеться. До выставки оставалось еще достаточно времени, чтобы написать коротенькое письмо доктору Стоддарду.
Дорогой доктор Стоддард!
Не думала, что буду скучать по пароходному казино. Вы превратили меня в заядлого игрока. Когда мы снова встретимся, придется вам научить меня играть в новую игру, желательно в такую, где у вас будет шанс меня обыграть. (Так и представляю, как вы рычите от моей самоуверенности.)
Я благополучно добралась до Праги, остановилась в симпатичных апартаментах с видом на Влтаву. Еда очень вкусная, как вы и говорили, особенно говядина под сливочным соусом. И я не позволила им сэкономить на подливе!
Город очень красивый и совсем не похож ни на Стамбул, ни на Бомбей, ни на Калькутту. Куда ни посмотришь, везде церковные шпили, мощеные мостовые и золотистый туман. Сразу вспоминается, как Джейн Эйр впервые увидела Торнфилд-холл мистера Рочестера. (Не обращайте внимания, всего лишь глупые фантазии глупой школьницы.)
Спасибо вам (и Эдварду), в посольстве мне помогли найти Петру, подругу детства Миры. Она откровенно рассказала мне о ее здешней жизни. Настоящая идиллия. Петра познакомила меня и с другими друзьями Миры, которые тоже многое для меня прояснили. Вечером меня пригласили на выставку Петры. Так что мне надо торопиться.
Как приятно было получить от вас весточку.
С уважением,
Сона Фальстафф
Мне совсем не нравилось врать доктору. Но расскажи я ему правду – что никакой говядины я не ела, а Петра встретила меня не слишком приветливо, он бы разволновался. Здоровье у него было слабое, и я не могла так с ним поступить. И все же мне хотелось пожаловаться кому-нибудь на то, как мало у меня осталось денег. Оттого, что приходилось держать все в себе, у меня даже живот разболелся, пришлось отказаться, когда хозяйка позвала меня к ужину. Я лишь улыбнулась и кивнула на часы, давая понять, что спешу.
Стоял мягкий майский вечер, и в свитере мне было вполне тепло. На трамвае я доехала до выставочного зала «Мане» – практичного монохромного здания, так не похожего на строения в стиле готики, ренессанса и ар-нуво, мимо которых я сегодня гуляла. Здание частично стояло на набережной, а частично нависало над Влтавой. Из открытых окон и дверей доносились джазовые мелодии, которые я слышала в Бомбее в британских клубах. Никто не проверял в дверях билеты и не следил за ходом мероприятия. Я вошла в ярко освещенный зал с высокими потолками. Народу было так много, что официанты сновали среди публики, держа подносы с канапе над головой. Чехи были внешне похожи на англичан, но одеты лучше – как французы. Многие женщины носили на шее длинные шифоновые шарфы, концы которых доставали до ягодиц. Все были в свободных платьях из дорогого шелка или плиссированных брюках с блузами. У некоторых мужчин были козлиные бородки, как у Павла. И длинные волосы, доходившие до кончиков ушей или до плеч. На многих в качестве аксессуара пестрели яркие подтяжки. Мне стало некомфортно в свитере, пошитой мамой твидовой юбке и хлопковой блузе, но никто не обращал на меня внимания. Я снова стала невидимой, и это меня вполне устраивало.
Бродя по лабиринту в поисках Петры и Павла я ловила обрывки разговоров на французском.
– В Баба-Колони настроили уже кучу вилл. Очень современных…
– Сам я не читал, но о ней все говорят. До того как книга вышла, вы знали, что Гертруда Стайн?..
– Я слышал, за постановками «Свободного театра» теперь будут следить строже…
– Свинг по популярности никогда не догонит джаз…
– Знаю! Первый аэропорт Чехословакии! Мой отец уже зарезервировал место…
Потом толпа расступилась, я смогла взглянуть на картины Петры и так и ахнула. С холста на меня смотрела Мира с книгой в руках. Рядом Мира принимала ванну. Чуть правее Мира смотрела в окно.
Кто-то постучал меня по плечу, и я подпрыгнула от неожиданности.
– Вы все же пришли, – обрадовался Павел. – Пойдемте, я вас познакомлю. И Мартину увидите.
Женщина из кафе с улыбкой отсалютовала мне винным бокалом. Рядом с ней стоял мужчина в берете и впечатляющем атласном плаще. Мне представили его как Эмиля. Вскоре к нам присоединилась Герта, девушка с золотыми кудрями, подпрыгивавшими при каждом ее движении. Все держали в руках бокалы – шампанское, красное вино, скотч, абсент. Эмиль взял у проходящего мимо официанта стакан с оранжевым напитком и вручил его мне.
Поблагодарив, я сделала глоток. Это оказалось что-то очень сладкое и крепкое. Я постаралась не поморщиться и решила, как только представиться возможность, как-нибудь избавиться от бокала. Потом оглядела развешанные в зале картины и начала:
– Но ведь тут везде…
– Мира? – закончил Павел.
Я кивнула.
– Я же говорил, Петра потеряла от нее голову. Никак не могла пережить, что у Миры были и другие любовники. В каком-то смысле она надеялась, что Мира сегодня приедет на ее выставку. Приглашала ее. Наверно, хотела помириться.
